Если многие первичные рынки — сфера деятельности инвестиционных банкиров, то на вторичных рынках сделки осуществляются в большинстве случаев при посредничестве брокеров. Брокер — это посредник, который сводит покупателей и продавцов финансовых инструментов одного типа. Брокеры, как правило, специализируются на определенном рынке, на котором они хорошо ориентируются в спросе, предложении и ценах. За свои услуги, включающие совершение сделок для покупателей и продавцов, брокеры получают комиссионные (брокерское вознаграждение). [c.106]
Вам нужно больше денег. В этом случае у вас обычно есть прибыльная компания, и вам нужен капитал для роста. Вы уже были у своего банкира и привлекли некоторые фонды посредством частных размещений ценных бумаг и вашего ВК, но сейчас вам нужны действительно большие деньги от инвестиционного банкира. [c.468]
После того как вы приобретете некоторый опыт в основах бизнеса и достигнете определенного успеха (и решите, что готовы предложить ваш бизнес рынку), вам потребуется совет специалистов. Советы, которые я получил от Питера, инвестиционного банкира, и Марка, ВК, были бесценны. Эти советы создали целые миры возможностей, которые до этого для меня не существовали. [c.480]
Использование синтетических конвертируемых облигаций дает инвестору возможность получать в нужное время акции выбранных им компаний. Если оценка была проведена должным образом, то наилучшими окажутся возможности, создаваемые аналитиками, а не финансовыми руководителями корпораций и их инвестиционными банкирами, которые нацелены на то, чтобы при благоприятном рынке сбыть акции по завышенным ценам. [c.652]
Инвестирование в ценные бумаги начинается с первичного рынка. Ключевую роль на нем играет инвестиционный банкир , важная фигура в иерархии Уолл-стрит, который занимается привлечением капиталов, необходимых компаниям для долгосрочного развития. Он выводит компанию на массовый рынок и обычно помогает ей вести свои дела на Уолл-стрит. [c.40]
Инвестиционный банкир 43, 45, 46 Инвестиционный клуб 155 Инвестиционный консультант 128- [c.338]
На то была хорошая причина. Экономическая теория отвечала двум важнейшим потребностям инвестиционных банкиров. Прежде всего инвестиционным банкирам нужны практичные люди, готовые подчинить образование карьерным замыслам. Экономическая теория, превращавшаяся во все более глубокомысленную и трудную для понимания дисциплину, обильно оснащенную почти бесполезным математическим инструментарием, казалась почти специально созданной на роль сортировочного устройства. Способ ее преподавания вряд ли мог зажечь чье-либо воображение. Я имею в виду, что мало кто мог похвалиться, что ему действительно нравится изучать экономическую теорию это занятие было не для тех, кто ценит удовольствия. Изучение экономической теории было разновидностью ритуального жертвоприношения. Доказать это свое утверждение я, разумеется, не могу. Это чистая догадка, основанная на том, что экономисты называют ползучим эмпиризмом . Иными словами, я наблюдал. Я видел, как мои друзья неумолимо чахнут. Я часто спрашивал интеллигентных во всех остальных отношениях студентов, [c.11]
К тому же инвестиционные банкиры, подобно членам любого другого закрытого клуба, хотели верить, что их техника набора волонтеров работает с исключительной точностью. Внутрь впускали только достойных. И эта иллюзия была родной сестрой другого заблуждения инвестиционных банкиров - что они в силах управлять своей судьбой, хотя, как мы скоро увидим, это было им недоступно. Нацелившись на экономическую теорию, рекрутеры инвестиционных банков могли смело сравнивать академическую успеваемость кандидатов на рабочие места. Единственным изъяном этого процесса было то, что экономическая теория, изучением которой и занимаются студенты экономических факультетов, почти бесполезна для инвестиционных банков. Банкиры используют ее как своего рода тест на общую интеллигентность. [c.12]
Честно говоря, изучение искусств стало только началом моих проблем. И мне не помог ни провал на экзамене по курсу физика для поэтов , ни наличие в зачетке записей об овладении искусством бармена и плавания в небесах. Я родился и вырос в глухом южном углу и впервые услышал об инвестиционных банкирах за несколько месяцев до первой попытки найти работу на Уолл-стрит. Не думаю, чтобы они когда-либо появлялись в наших краях. [c.12]
Инвестиционный банкир был существом другой породы, из расы господ и вершителей крупных сделок. Он обладал почти невообразимыми талантами и амбициями. Если уж у него [c.13]
Я (делаю первую ошибку, упустив возможность воздать хвалу инвестиционным банкирам и высмеять ничтожность усилий и притязаний коммерческих банкиров). Инвестиционные банкиры обеспечивают размещение ценных бумаг. Ну, вы знаете, акций и облигаций. А коммерческие банкиры всего лишь предоставляют ссуды. [c.15]
Просто сказка, а не идея Фирма будет посредничать в этом обмене рисками, а значит, сама вообще будет работать безо всякого риска. 700 тысяч долларов безо всякого риска - такая перспектива должна была понравиться нашему руководству. Но что еще важнее, это полная новизна. Никогда еще не было варрантов на германские процентные ставки. А получить признание в качестве первого инвестиционного банка, который выпустил их, - при одной мысли об этом у инвестиционного банкира начинало ныть под ложечкой. [c.131]
Немедленно выяснилось, что двести восемьдесят пять - это число различных инвестиционных банкиров, с которыми он имел дело в предыдущий год. Если весь эпизод был разыгран, чтобы меня потрясти, что ж, у них получилось. Я с замиранием признался, что и не знал, что в мире столько инвестиционных банкиров. Их не столько, - возразил он. - Их намного больше. И они все одинаковы . [c.139]
Предположим, вы всегда можете приобрести необходимую вам долю акций любого выпуска, на которую представили заявку, не унижаясь перед инвестиционным банкиром. Означает ли это, что в среднем вы могли бы получать щедрые прибыли, делая заявки на одинаковое количество акций каждого выпуска К сожалению, нет. Если выпуск дешевый, то число заявок, вероятно, превысит количество акций если дорогой, то, вероятно, заявок окажется меньше числа предлагаемых акций. Таким образом, вы получите небольшую долю акций дешевого выпуска, и большую долю дорогого. Если вы достаточно сообразительны, вы будете участвовать в игре лишь при условии значительного в среднем занижения цены14. Многие инвестиционные банки и институциональные инвесторы считают, что занижение цены выгодно самой фирме-эмитенту. Они утверждают, что низкая цена предложения первоначальной эмиссии способствует тому, что впоследствии, когда акции поступают на рынок, [c.372]
Андеррайтеры стараются продать акции или облигации, на которые они подписались, в течение нескольких дней после эмиссии. Инвестиционные банкиры, подписавшиеся на вновь выпускаемые бумаги, получают прибыль благодаря тому, что стремятся купить дешевле, а продать дороже . Они стараются продать новые выпуски ценных бумаг по цене, превышающей ту, которую они гарантировали эмитенту. Отметим, однако, что инвестиционные банкиры, строго говоря, не являются банкирами и они не несут инвестиционных расходов. По существу, они выступают просто маркет-мейкерами в том смысле, что обеспечивают существование рынка для предполагаемого выпуска ценных бумаг. Инвестиционные банкиры не принимают депозитов, не предоставляют коммерческих или потребительских ссуд. Фактически коммерческим банкам был запрещен андеррайтинг на корпорационные ценные бумаги в соответствии с Законом Гласса—Стиголла 1933 г., разделившим коммерческие банковские операции и инвестиционно-учредительскую деятельность. (Мы рассмотрим это в главах 10 и 11.) Коммерческие банки имеют право участвовать и участвуют в андеррайтинге на муниципальные облигации, поскольку эти бумаги считаются относительно надежными (хотя были случаи, когда местные органы власти Нью-Йорка, Кливленда, Бостона и правительство штата Мичиган балансировали на краю банкротства). Фактически и частные лица, и домашние хозяйства, и фирмы покупают вновь выпущенные ценные бумаги. Например, некоторые активы, находящиеся во владении отдельных финансовых посредников, должны быть куплены на первичном рынке ценных бумаг. [c.105]
С одной стороны, я читал мемуары профессионалов. Я захватил весь цикл финансовой жизни фирмы - книги предпринимателей, директоров, венчурных капиталистов, инвестиционных банкиров, игроков на рынке акций, дэй-трейдеров, спекулянтов на бондах. Среди них были отцы Интернет-бума из фирмы Клейнер-Перкинс спекулянт, разоривший старейший английский банк Бэрингс знаменитый в Америке инвестор Уоррен Баффет и небезызвестный Джордж Сорос. [c.13]
Питер утверждает, что инвестиционные банкиры не любят управляющих и предпринимателей, которые раздувают свои ожидания относительно будущих доходов. Питер также отмечает, что Билл Гейтс из "Mi rosoft" часто занижает предполагаемые доходы. Это великолепная стратегия поддержания высокого уровня цен на акции. Когда управляющие преувеличивают, а ожидания в отношении доходов не сбываются, цена на акции часто падает, а инвесторы теряют доверие к компании. [c.472]
Инвестиционные банкиры. К ним вы обычно приходите тогда, когда готовы предложить свою компанию фондовому рынку. Инвестиционные банкиры часто собирают деньги для IPO и вторичных предложений ценных бумаг. Вторичное предложение — это публичное предложение на фондовом рынке акций компании, которая уже привлекла капитал посредством первоначального публичного предложения. Когда вы видите в финансовых газетах вроде "The Wall Street Journal" большие рекламные полосы, они, в основном, — от инвестиционных банкиров, которые информируют рынок о спонсируемых ими предложениях. [c.478]
Созданный Грэмом и Доддом в 1934 году учебник Анализ ценных бумаг уже более 60 лет является библией для инвесторов. За эти годы было продано почти миллион экземпляров книги, которая, по всеобщему признанию, стала самой влиятельной и популярной из когда-либо написанных книг об искусстве вкладывать деньги. Она учит тому, как истолковывать балансовые отчеты и другие финансовые документы, характеризующие прошлую, текущую и будущую прибыльность компаний, как извлекать прибыль из операций с акциями, облигациями, привилегированными акциями и другими финансовыми инструментами. Книга служит практическим руководством для аналитика ценных бумаг, портфельного менеджера, брокера, инвестиционного банкира или просто серьезного частного инвестора. [c.5]
Эти положения уставов корпораций, задуманные для защиты договорных позиций акционеров, были вычеркнуты в период, когда Берл и Мине писали свою работу. С тех пор, особенно с конца 1940-х годов, юристы корпораций и инвестиционные банкиры заработали большие гонорары за советы руководству, как повысить гибкость при эмиссии больших объемов обыкновенных и привилегированных акций, разрушая одновременно преимущественное право прежних акционеров на покупку новых акций. [c.658]
Я хочу стать инвестиционным банкиром. Если бы у вас было 10 000 акцей [именно так ], я бы [c.6]
Так. Что дальше Корбетт сообщил мне, что я начну с подготовительной программы где-то в конце июля. Он сказал, что в этой программе будут участвовать не менее ста двадцати студентов из разных колледжей и бизнес-школ. Затем он повесил трубку. Он не сказал, сколько мне будут платить, да и я об этом не спросил, потому что уже знал - по причинам, которые скоро станут понятны, - что инвестиционные банкиры не любят говорить о деньгах. [c.9]
Закон Гласса-Стигалла был принят конгрессом США, но действовал как повеление самого Господа Бога. Он расколол человечество надвое. Американские законодатели, утвердившие в 1934 году этот закон, отделили инвестиционные банковские операции от коммерческих. С тех пор инвестиционные банки занимаются размещением ценных бумаг - акций и облигаций. А коммерческие банки, такие, как itibank, принимают вклады и предоставляют кредиты. Закон этот, в сущности, создал профессию инвестиционного банкира, и это было самым значительным событием мировой истории, по крайней мере так я в ту пору считал. [c.13]
Понять значимость события можно только по контрасту. После принятия закона Гласса-Стигалла большинство людей стали коммерческими банкирами. В сущности, я никогда не был знаком ни с одним коммерческим банкиром, но у них была репутация заурядных американских дельцов с заурядными американскими амбициями. Такой человек ежедневно выдавал несколько сот миллионов долларов кредитов южноамериканским странам. При этом он вовсе не был коварным интриганом. Он просто делал то, что ему рекомендовал кто-то вышестоящий. Коммерческий банкир был, в сущности, совершенно безобидным существом. У него была жена, очень длинный семейный автомобиль, 2,2 младенца и собака, которая приносила ему в зубах тапки, когда он в 18.00 возвращался домой с работы. Все твердо знали, что от инвестиционного банкира нужно скрывать, что мы одновременно пытаемся устроиться на работу в коммерческий банк, хотя многие из нас именно так и делали. Коммерческий банк явился, по сути, страховкой на случай чего. [c.13]
Я хочу быть инвестиционным банкиром. Лучший инвестиционный банк - это Lehman Brothers. Я хочу быть богатым. В назначенный день и час, нервно потирая вспотевшие руки, я стоял перед кабинетом, где проводили собеседования, и пытался оставить в голове только чистые мысли вроде вышеуказанных (полуправда). Я быстро провел ревизию всего, что имел в своем распоряжении, как астронавт, готовящийся к выходу в космос. Мои сильные стороны я очень целеустремлен, я умею работать в коллективе, я - свой человек, что бы это ни значило. Мои недостатки я слишком много работаю и слишком быстро на все реагирую и действую. Не всякая организация готова иметь дело с такими людьми. [c.14]
Это всё Эти слова до сих пор отдаются у меня в ушах. Прежде чем я понял, что происходит, я уже опять стоял в коридоре, весь в холодном поту, и через дверь до меня доносился допрос следующего претендента. Мне никогда в голову не приходило, что служащему инвестиционного банка неприлично заявлять о своей любви к деньгам. Я-то был уверен, что инвестиционные банкиры делают деньги так же, как Форд автомобили, - ради прибыли. Аналитикам платят не так уж много, но я-то думал, что им позволена малая толика алчности. Почему этого молодого спортсмена из Lehman оскорбила моя любовь к деньгам Мой приятель, которому позднее посчастливилось поступить на работу в Lehman, мне все объяснил потом. Это табу, - сказал он. - Когда они спрашивают тебя, почему ты хочешь [c.15]
Освоить новую ложь было нетрудно. Поверить в нее - другое дело. Всякий раз после этого, когда инвестиционный банкир спрашивал меня о мотивах, я добросовестно грузил ему правильные ответы задачи, люди, атмосфера больших решений. Мне понадобилось несколько лет, чтобы убедить себя в правдоподобии всего этого (кажется, я скормил вариант этой истории даже жене замдиректора Salomon Brothers). To, что деньги не главное, конечно, был полный и отъявленный вздор. Но в 1982 году, когда я проходил собеседование в службе трудоустройства Принстонского университета, правдивость не должна была мешать началу карьеры. Я старался понравиться банкирам. При этом меня бесило их ханжеское лицемерие. Я имею в виду, разве кто-нибудь, кроме людей с Уолл-стрит, мог даже в те невинные времена прикинуться в разговоре с людьми со стороны, что деньги на Уолл-стрит мало что значат [c.16]
Собственное негодование давало утешение. А в утешении я сильно нуждался, потому что я окончил университет, а работы у меня так и не было. Сменив за следующий год три места работы, я умудрился продемонстрировать, что банкиры были правы и ни для какой работы я не пригоден. У меня даже не было сомнений, что я получаю именно то, чего заслуживаю. Мне только не нравилось, как это все происходит. Опыт получения отказов в работе на Уоллстрит открыл мне, похоже, только две вещи инвестиционным банкирам не нужны ни правдивость, ни мои услуги (нельзя сказать, чтобы между тем и другим была какая-нибудь связь). Кандидатам на рабочие места задавали вопросы и ждали определенных ответов. Успешное собеседование старшекурсника с инвестиционным банкиром звучало торжественно, как монастырское песнопение, неудачное - как несчастный случай. Мой диалог с парочкой из Lehman Brothers был типичен для тысяч подобных диалогов, проходивших между университетскими старшекурсниками и рекрутерами десятка инвестиционных банков, которые в 1981-м и в последующие годы прочесывали десятки университетов в поисках талантов. [c.16]
Группа мужчин стояла кружком в углу фойе, играя во что-то, что оказалось впоследствии покером лжецов. Они смеялись, чертыхались, косясь на остальных, - в общем, вели себя по-свойски. Они носили ремни. Думаю, что я отказался от надежды сразу почувствовать себя в Salomon как дома, когда увидел эти ремни. Я воспользовался возможностью появиться в новеньких ярко-красных подтяжках, украшенных большими золотыми знаками доллара. Я думал, что должен быть одет как настоящий инвестиционный банкир. Заблуждение. Позднее от симпатизирующего мне сотоварища по учебе я получил маленький совет. Не вздумай появиться на торговой площадке в этих штуках, - сказал он. - Здесь только директора имеют право щеголять в подтяжках. Едва увидят тебя в них и сразу спросят Что, интересно, этот говнюк о себе воображает " [c.20]
Горовиц был воплощением старомодного образа инвестиционного банкира, разменявшего уже пятый десяток, ловкого и находчивого, - идеальный кандидат на пост главы пражского отделения, когда придет время его открыть. Это был крупный мужчина с круглой, коротко остриженной головой, чем-то похожий на Винни Пуха. К его появлению у нас я знал о нем только, что он, как и Гутфренд, сделал себе положение на муниципальных облигациях и что некоторые из моих еврейских друзей относились к нему с преданностью. Он был настоящий раввин кроткий и мудрый и большой любитель громадных сигар. За глаза его называли дядюшка Дейл. Он не встал за кафедру, а вместо этого уселся на преподавательский стол, опираясь на широко расставленные руки. Он неожиданно заговорил о том, как нужна человеку крепкая и дружная семья и насколько это важнее успешной карьеры. Думаю, это была самая странная речь из всех, слышанных нами в ходе учебы. Затем, все таким же глубоким и теплым голосом, он предложил нам задавать любые вопросы. Спрашивайте обо [c.35]
Горовиц бросил на него уничтожающий взгляд, явно говоривший Вы, говнюки, настолько бесстыдны и дерзки, что даже слов на вас тратить не стоит . К этому времени у него изо рта уже торчала большая толстая сигара, которую он энергично перекатывал из одного угла рта в другой, а его глаза сощурились и стали похожи на прорези для стрельбы. Minor o, горнодобывающая компания из Южной Африки, владела 12 процентами акций Salomon In . Дядюшка Дейл ответил - да, этику мы учитываем (кто-нибудь может представить себе инвестиционного банкира, заявляющего, что ему плевать на этику ), но он не намерен обсуждать этот вопрос в подробностях. [c.36]
Он богател. В золотой период с 1982 по 1986 год он зарабатывал по 2-5 миллионов долларов в год, но костюмов оставалось ровно четыре. Джеффри Крон-таль вспоминает Мы порой подшучивали над ним, что он за своими костюмами выстаивает очереди в бруклинский магазин для мужчин. Там можно купить костюм и получить в придачу путевку во Флориду, бутылку шампанского и продовольственные талоны, и всё за девяносто девять баксов . Разбогатев, Раньери купил пять моторных катеров и сам над собой смеялся Тогда у меня было больше катеров, чем костюмов . В остальном он жил очень скромно. Никаких роскошных лимузинов и новых домов. По одежке встречают. Его одежда говорила Я не забыл, что начинал в отделе писем, и вы, траханые засранцы, тоже об этом не забывайте . И еще она говорила Я - Леви, а не какой-то херовый богатый инвестиционный банкир. У меня всё без хитростей. Мне можно доверять, и я готов о вас позаботиться . [c.77]
У европейцев была репутация, быть может преувеличенная, что они поздно встают, подолгу собираются, любят выпить за ланчем и к концу рабочего дня уже нетвердо держатся на ногах. Источником такого представления был, как всегда, 41-й этаж. Один нью-йоркский маклер отзывался о них так пронырливые инвестиционные банкиры из Цирка Монти Пайтонс . Красочное и бурное столкновение между европейцами и импортированными из США менеджерами поднимало густые тучи пыли, прячась в которых гек мог сохранить некоторую независимость. [c.107]
Все было для меня в новинку, все было интересно. Еще прежде у меня была первая деловая поездка в Париж. Выбравшись с торгового этажа, я перестал быть геком, по крайней мере никому не обязательно было знать, что я гек. Я был инвестиционным банкиром, и у меня имелся соответствующий счет для представительских расходов. За четыреста долларов в день я снял номер в лучшем отеле Парижа - в Бристоле . Это не было моей личной экстравагантностью все служащие Salomon останавливались в Бристоле . Чтобы остановиться в более дешевом отеле, мне пришлось бы обращаться с просьбой к секретарше, которая оформляла командировки и заказывала билеты и места в гостиницах. И когда я впервые прошел через сияющие золотом двери Бристоля , пересек громадный мраморный холл, украшенный пасторалями Жана Жозефа Патера и драгоценными гобеленами, когда я рассмотрел великолепное оборудование ванной и роскошные, отделанные золотом апартаменты, я был счастлив, что воспользовался тем, что мне полагалось по должности. [c.120]
А может, вот это Тот день в августе 1986 года был особым. Именно тогда я впервые столкнулся с ударом в спину и интригой, которыми заслуженно знамениты инвестиционные банкиры. Внутри Salomon Brothers трения возникают в двух случаях. Во-первых, когда пытаются возложить на кого-то вину за потерянные деньги. Во-вторых, когда пытаются приписать себе заслугу за добытые деньги. Причиной моей первой схватки на торговом этаже будут не убытки, а прибыли, что неплохо. Я одержу победу, и это тоже хорошо. [c.130]
На лондонском торговом этаже начало разворачиваться множество локальных войн. Прежде тихие и незаметные типы с прусскими именами теперь открыто держали на столе томик Клаузевица О войне . Обычно инвестиционные банкиры читают эту книгу тайком, и не потому, что это постыдное занятие, а чтобы другие не проникли в тайны их приемов и техники. Я порекомендовал одному из моих прусских коллег читать Су Цзы, гениального военного теоретика Древнего Китая, и он взглянул на меня с изумлением, как будто я пытался его одурачить, внушив мысль, что китаезы могут что-то понимать в военном деле. [c.137]
При этом самыми тяжкими ошибками были не наши дела, а наши упущения. Ведь не было такого, чтобы операции с ценными бумагами в 1987 году стали неприбыльными. Напротив, они были прибыльнее, чем когда-либо. Откройте любую газету, и увидите, что в то время инвестиционные банкиры получали на комиссионных по 50 миллионов долларов за несколько недель работы. Впервые за многие годы доходы текли в карманы других фирм, а не на счета Salomon. Была ирония в том, что среди новых победителей числились как раз те, [c.148]