Философия прагматичный взгляд на инвестирование

из "Инвестирование "

Вторая категория философских исследований охватывает три взаимосвязанные сферы — эстетику, этику и политику. Эстетика — это теория прекрасного. Философы, занимающиеся изучением эстетики, пытаются установить, что люди считают прекрасным, присуще ли это свойство созерцаемым людьми объектам или же оно возникает в достигаемом ими особом состоянии сознания. Исследования прекрасного не следует считать несерьезным занятием, поскольку то, как мы воспринимаем прекрасное, может сказываться на наших суждениях о том, что истинно и что ложно, какой политический порядок правилен и как следует жить людям. Этика — отрасль философии, изучающая проблемы правильного и неправильного и определяющая, что морально, а что аморально, какое поведение является должным, а какое — нет. Этика исследует действия, предпринимаемые людьми, суждения людей, ценности, исповедуемые ими, и характеры, к обретению которых они стремятся. [c.146]
Политическая философия тесно связана с идеей этики. В то время как этика исследует доброе и правильное на уровне отдельного человека, политическая философия изучает вопрос о добром и правильном на уровне общества. Политическая философия — это спор о принципах, в соответствии с которыми должны быть организованы общества, о законах, которые надлежит принять, и об отношениях, связывающих людей с общественными организациями. [c.147]
Когда о мышлении размышляют философы, они пытаются уяснить, какие категории объектов познаваемы, что есть знание (противопоставляемое убеждениям и верованиям) и как мы можем сказать, что объект познан нами. Они также размышляют о том, какого рода знания можно иметь о разных объектах. Например, нам известно, что наше знание физики отличается от знания биологии, которое отлично от нашего знания социальных наук, в свою очередь отличающегося от знания психологии. [c.147]
Мышление — нечто большее, чем просто получение знаний. Мыслить можно плохо или хорошо. Научившись мыслить хорошо, мы с большей вероятностью избежим путаницы, шума и двусмысленностей. Мы обретем не только умение лучше осознавать возможные альтернативы, но и большую способность строить надежные доказательства. То, как мы мыслим об инвестировании, в конечном счете определяет то, как мы ведем инвестиционный бизнес. Если мы сознательно принимаем эпистемологический подход, всегда на каком-то уровне думая, строг и последователен ли процесс нашего мышления, мы можем существенно улучшить результаты наших инвестиций. [c.149]
Но что кроется за этими пределами понимания Действительно ли интересующие нас сложные адаптивные системы так сложны и необъяснимы (то есть мы имеем дело с онтологической проблемой), или же они сложны только вследствие наших ограниченных способностей понять их (то есть мы имеем дело с эпистемологической проблемой) Это фундаментальная проблема философии, тождественная той, которую поставили более 350 лет назад. До того как Ньютон предложил свои законы движения планет, сделав проблему эпистемологической, функционирование природы и Вселенной считалось сложным до необъяснимого (то есть проблема имела онтологические ограничения). [c.151]
Не следует, впрочем, думать, что я защищаю своего рода интеллектуальный бесплатный сыр. Цель ученых — объяснять природу в дескриптивных категориях, которые не нарушают фундаментальных посылок самой природы. Цель инвесторов — объяснять рынок в категориях, соответствующих его основополагающим принципам. Нельзя лепить любые описания или комбинации описаний, которые, на первый взгляд, вроде бы дают подобие законного объяснения. Нельзя создавать порядок там, где нет никакого порядка. Природа не настолько требовательна. Не настолько требовательны и рынки. Наивные корреляции быстро растают. [c.153]
Прочно усвоив это предупреждение, мы готовы приступить к исследованию, полному ино-описаний. Поскольку эта глава посвящена философии, поищем сначала философские ориентиры, которые сделают наше путешествие более осмысленным. Такой ориентир мы находим в философии прагматизма. [c.153]
Первая публикация указанной работы не вызвала особого отклика за пределами маленького кружка коллег Пирса по клубу. Но идеи Пирса оказали глубокое влияние на другого члена клуба, Уильяма Джеймса, который 20 годами позднее привлек к ним внимание общественности, начав пропаганду этих идей лекцией, прочитанной в 1898 г. в Беркли. [c.155]
Генри Джеймс, был теологом и малоизвестным философом. Образование своим детям он давал, в основном заставляя их присутствовать на дискуссиях, которые велись между приглашаемыми в дом взрослыми гостями, и безжалостно таская семью из одной европейской столицы в другую в поисках интеллектуальных стимулов. Младший брат Уильяма, получивший имя Генри в честь отца, стал знаменитым писателем. [c.157]
Говоря предельно просто, прагматизм гласит, что истина (деклараций) и правильность (действий) определяются их практическими результатами. Мысль и действие истинны, реальны и благи, если дают ощутимый результат. Таким образом, чтобы понять нечто, нам надо спросить себя, каков его результат, каковы его последствия. Истина, — писал Джеймс, — это название всего, что в качестве убеждения оказалось благим 5. [c.158]
Если истинность и стоимость определяются их практическим применением в реальном мире, значит, истина изменяется при изменении обстоятельств и появлении новых открытий о мире. Наше понимание истины эволюционирует. Дарвин улыбнулся бы этой мысли. [c.158]
Джеймс провозгласил свои идеи в серии лекций, рассчитанных на широкий круг слушателей, которые их посещали. Джеймс обращался к массам, поскольку считал, что именно они, а не философы пользуются наибольшим авторитетом в философских вопросах. Во времена, когда не существовало телевидения, события, подобные лекциям Джеймса, были весьма популярны, и Джеймса принимали очень хорошо. Его ораторская манера отличалась динамичностью, а в его изысканном, стильном языке в какой-то мере проявлялись те же дарования, которые обнаружил его брат-писатель. [c.159]
По словам Джеймса, великая польза убеждений состоит в том, что они помогают обобщать уже известные факты и прокладывают путь новым фактам. В конце концов, напомнил он слушателям, все наши убеждения рукотворны. Они составляют концептуальный язык, которым мы пользуемся для фиксирования наших наблюдений за природой, и, как таковые, становятся выбором, который мы делаем на основании опыта. Итак, подвел итог Джеймс, идеи (сами по себе являющиеся всего лишь элементами нашего опыта) становятся истинными постольку, поскольку они помогают нам вступить в удовлетворительные отношения с другими аспектами нашего опыта 7. [c.160]

Вернуться к основной статье