А теперь предоставим трибуну для наиболее ярких апологетов теории эффективности фондового рынка. Точка зрения людей, отметающих любую критику в адрес теории эффективного фондового рынка (а значит, и любой другой экономической теории, построенной в предположении о рациональном поведении людей), лучше помогает понять всю трудность создания альтернативной теории. [c.251]
Принадлежащие ко второй группе в известной мере сами подчиняются аудитории. Они располагают более разнообразным выбором вариантов поведения на трибуне, общения, произнесения речи и ориентируются на реакцию аудитории, имеют более гибкую, "личностную" манеру общения. Назовем этот стиль демократичным. [c.743]
Если выяснилось, что Вы принадлежите к представителям первого стиля, не пытайтесь копировать манеру второго — ничего не получится Вы должны предварительно проработать свою тему так, чтобы предвидеть все, что относится к композиции, содержанию и языку, и предварительно составить подробный конспект, даже если не собираетесь говорить "по бумажке". Совет представителям демократичного стиля постарайтесь быть в форме, прежде чем выйти на трибуну, максимально контролировать поведение, мимику, жестикуляцию, чтобы выработать специфичную манеру общения с аудиторией. [c.744]
Какой бы механизм ни применялся — будь то увеличение оклада и обещание повышения в должности или угроза военного трибунала и увольнения, — никакой организации никогда не удается полностью добиться ответной лояльности высшему руководящему аппарату или хотя бы приблизиться к такому результату. Этот факт — как и соответствующие пределы воздействия на человека, отмеченные в главе 2, — чрезвычайно важны для реалистичного изучения поведения в организациях. Это означает, что механистические аналогии, изображающие высшего руководителя как пилота, который направляет организацию, манипулируя инструментарием, расположенным на приборной панели перед ним, чрезвычайно обманчивы. Это также означает, что юридические аналогии (такие, как традиционная теория власти, которая будет рассмотрена в главе 6), характеризующие власть [c.123]
Мне вспоминается следующий случай, свидетелем которого я был. Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) распространила в ряде стран истории болезни нескольких больных из скандинавских стран. И попросила ведущих психиатров различных стран дать заочный диагноз заболевания на основании историй болезни. В СССР последние были размножены и разосланы значительному количеству специалистов. Через некоторое время они собрались все вместе в Москве для обсуждения своих диагнозов. Была составлена и вывешена для всеобщего обозрения сводная таблица, в которой для всех больных были указаны диагнозы. Это была удивительная таблица Почти для каждого случая имелся разброс диагноза от практически здоров до заболевание X в самой тяжелой форме . Авторы диагнозов выходили на трибуну и обосновывали свою точку зрения. Самым интересным было то, что, привлекая одни и те же данные из истории болезни, они приходили к почти противоположным выводам. Например, из того, что больной отказался входить в контакт с близкими и врачом, в одном случае следовал вывод о стремлении к изоляции, неконтактности, а в другом — о вполне адекватной данной ситуации форме поведения. Споры фактически прекратились после выступления одной очень уважаемой пожилой специалистки в области психиатрии. Она сказала, буквально, следующее Коллеги, о чем мы спорим Ведь мы все знаем, что как только к нам на прием придет пациент, мы в первую же секунду определим — болен он или нет. Только мы не можем сказать, как это у нас получается . И все согласились с выступавшей. [c.16]