Из этого концептуального расхождения между бухгалтерами и экономистами в вопросе трактовки прибыли следуют важные практические выводы. Если предприятие станет стремиться к максимизации чистой прибыли или темпа ее роста, то оно будет привлекать дополнительный капитал до тех пор, пока прибыль не перестанет расти, т. е. пока предельный вклад капитала в прибыль будет оставаться положительным. Однако в этом случае предельный вклад последней вложенной единицы капитала будет равен нулю, что, конечно же, меньше, чем издержки ее привлечения и обслуживания. При этом средняя рентабельность капитала может быть как выше, так и ниже его вмененной стоимости (это зависит от размера привлеченного капитала). Напротив, компания, максимизирующая экономическую прибыль, будет привлекать дополнительный капитал лишь в той мере, пока предельная отдача от последней единицы капитала не сравняется с вмененной стоимостью этой единицы. Это гарантирует, что средняя рентабельность капитала не будет меньше издержек его обслуживания. [c.537]
Конечно, руководители коммунистической партии пытались преодолеть наметившееся падение темпов экономического роста, снижение эффективности общественного производства, понимая, что оно грозит самому существованию режима. Но это оказалось делом чрезвычайно трудным, какие бы частные улучшения системы ни придумывались. (Достаточно вспомнить знаменитые реформы 60-х годов, названные Косыгинскими. Как показано во Введении к этой книге, начатые с большим шумом, они были очень быстро свернуты.) Причем для СССР в силу сложившихся обстоятельств — делом даже более трудным, чем для многих других социалистических стран. Если не сказать — практически невозможным. Все это, вкупе с событиями в Чехословакии, где попытки экономических реформ привели к политической дестабилизации режима, побудило руководство ЦК КПСС к концу 60-х годов вообще отказаться от серьезных экономических преобразований. Казалось, что богатая ресурсная база (прежде всего — нефть и газ, которые шли на продажу), устойчивость сложившейся структуры экономики и тоталитарный политический контроль гарантировали СССР и его восточноевропейской империи долгосрочную устойчивость — хотя бы и при низких или нулевых темпах экономического роста. Впрочем, и для поддержания таких темпов в условиях, когда внутренние возможности саморазвития экономики резко ослабли, требовались немалые усилия и затраты. [c.59]