На рынке действует множество участников, взгляды которых, как правило, различаются. Я могу предположить, что многие индивидуальные предпочтения компенсируют друг друга, в результате нивелируя то, что я называю "превалирующим предпочтением". Это допущение не может быть применено ко всем историческим процесам, но оно применимо к фондовому рынку, а также и к иным рынкам. Правомочность процедуры агрегирования индивидуальных восприятии основана на том, что все они приводимы к общему знаменателю, а именно к ценам фондового рынка. В других исторических процессах взгляды участников слишком диффузны, чтобы их можно было агрегировать, и концепция "превалирующего предпочтения" становится почти метафорой. В таких случаях может потребоваться иная модель. На фондовом рынке предпочтения участников выражаются в покупках и продажах. При прочих равных условиях позитивные предпочтения ведут к росту котировок, а негативные — к их падению. Таким образом, превалирующее предпочтение является наблюдаемым феноменом. Прочие условия, однако, никогда не бывают равными. Для построения нашей модели нам необходимо узнать немного больше об этих "прочих условиях". Здесь я хотел бы ввести второе упрощающее понятие. Это "основной тренд", который оказывает влияние на все изменения котировок фондового рынка, невзирая на то, осознан ли он вкладчиками или нет. Степень его влияния на котировки рынка будет, конечно, варьироваться в зависимости от взглядов участников. Тренд котировок может быть затем представлен как синтез "основного тренда" и "превалирующего предпочтения". [c.53]
Пока экономисты занимаются так называемой Теорией Стоимости, они обычно учат, что цены определяются условиями спроса и предложения и что, в частности, особую роль играют изменения в предельных издержках производства и эластичность предложения в краткосрочном аспекте. Но когда они потом во втором томе или чаще в отдельном трактате переходят к Теории Денег и Цен, мы не слышим более ничего об этих простых и доступных понятиях, а уходим с головой в мир, где цены определяются количеством денег, скоростью обращения денег по отношению к доходам, скоростью обращения по отношению к объему торговых сделок, хранением наличности, вынужденными сбережениями, инфляцией и дефляцией et ho genus omne. При этом не делается никаких или почти никаких попыток связать эти расплывчатые выражения с прежними нашими понятиями эластичности предложения и спроса. Если мы обдумаем то, чему нас учили, и попытаемся привести это в систему, то на первый взгляд представляется, что эластичность предложения должна была стать равной нулю, а спрос - пропорциональным количеству денег. При попытке же глубже вникнуть в существо дела мы попадаем в туман, где ничего не известно наверняка и все возможно. Мы все привыкли к тому, что оказываемся то на одной стороне Луны, то на другой, не имея представления о том, какая же дорога связывает обе эти стороны, так же обычно не связана между собой жизнь наяву и во сне. [c.127]
Система понятий и категорий М. к. т. основана на идее переплетения на совр. капиталистич. рынках элементов конкуренции и монополии и на признании погони за наивысшей прибылью определяющей целью рыночной стратегии фирмы. Последнее объединяет М. к. т. с теорией несовершенной конкуренции Дж. Робинсон (см. Несовершенной конкуренции теория). Но, в отличие от неё, М. к. т. исследует рыночные отношения прежде всего между повсеместно господствующими монополиями, оставляя в тени существо их отношений с остальными производителями. В подходе теоретиков монополистич. конкуренции к анализу капиталистич. х-ва как мира конкурирующих монополий с запозданием отразилось признание, что развитые капиталистич. страны вступили в стадию империализма. Коренное изменение представлений о рынках по сравнению со взглядами бурж. экономистов эпохи свободной конкуренции позволило представителям этой теории дать более реалистич. анализ рынков и рыночно-производств. деятельности капиталистич. фирмы. Теоретики монополистич. конкуренции сумели вскрыть ограниченность учения о монополии А. Маршалла (Великобритания), рассматривавшего только чистые торгово-пром. монополии и свободную конкуренцию 2-й пол. 19 в. Вместе с тем представители М. к. т. не преодолели антиисторизма в подходе к объекту исследования, не выяснили различий между случайной монополией эпохи свободной конкуренции, одиночной торгово-пром. монополией периода становления империализма и повсеместно господствующими монополиями при империализме, закономерностей образования случайной, развёрнутой и всеобщей форм монопольной прибыли (см. Монопольная прибыль). Сторонники М. к. т. восприняли осн. положения меновой концепции. Так, у Маршалла и лозаннской школы бурж. политич. экономии была заимствована методология анализа процессов ценообразования, рыночной борьбы, внутриотраслевых и межотраслевых взаимосвязей в отрыве от процессов произ-ва стоимости и прибавочной стоимости. [c.546]
Такое различие производит, и непроизводит. труда н система капиталистич. произ-ва в целом проводилось ещё представителями классич. политич. экономии. По мере изменения их взглядов на природу прибавочной стоимости изменяются и их определения производит, п непроизводит. труда. Физиократы считали единственно производительным земледельч. труд, т. к., по их мнению, только этот труд создаёт прибавочную стоимость. А. Смит, выводивший понятие производит. труда в капиталистич. обществе из нроиз-ва прибавочной стоимости, неверно ограничивал это понятие трудом, создающим только материально осязаемые вещи, овеществляющимся в таком предмете, к-рый может быть продан или обменен. Отсюда его неправильное представление о Н.т. как труде, выступающем в форме услуг. [c.88]