Глубина трансформационного спада [c.128]
По прошествии полутора десятилетий реформ остаются открытыми очень многие важнейшие вопросы относительно того, что произошло с экономикой за это время. Какова была глубина трансформационного спада производства Как изменились цены Что произошло с уровнем жизни населения Какова глубина инвестиционного спада Как изменялся на протяжении реформ объем основных фондов Какими темпами происходит восстановление производства Какова динамика реального обменного курса рубля Этот список вопросов может быть существенно расширен. Нельзя исключать, что ответ хотя бы на некоторые из них может существенно изменить наши представления о развитии российской экономики периода реформ. [c.221]
Так, в Болгарии и Румынии спад промышленного производства составил к концу 1993 г. более чем 50%, а в Словакии, Словении и Чехии — примерно 35—40%. Даже в наиболее благополучных Венгрии и Польше глубина падения производства в промышленности за первые годы реформ достигала свыше 30%. Тем не менее специалисты сейчас склонны представлять происшедший в регионе ЦВЕ трансформационный спад как явление в достаточной степени естественное и неизбежное. [c.99]
Тем не менее уровень всех основных макроэкономических показателей существенно ниже прежнего. Опасность трансформационного спада состоит не только в его глубине, но и в том, что наряду с неконкурентоспособными, неэффективными и устаревшими производствами сокращают объем продукции и современные производства, особенно машиностроительные, что связано с уменьшением спроса на товары государственного (военная техника) и инвестиционного (машины и оборудование) назначения, конкуренцией импорта ввиду перехода к открытой экономике, удорожанием топлива и сырья. Трансформационный спад не порождает внутренних импульсов к росту. [c.54]
Трансформационный спад в экономике России отличается не только глубиной, но и сильной структурной неравномерностью (табл. 4.3). В 1991—1996 гг. производство в добывающей промышленности снизилось на 33%, а в обрабатывающей — на 57%. Сравнительно устойчивыми оказались электроэнергетика (спад составил 20%) и топливная промышленность (33%). Больше пострадали машиностроение (снижение на 64%) и химическая промышленность (на 58%). Очень сильно сократилось производство в легкой промышленности (на 86%), что поставило под угрозу само существование, этой отрасли. [c.57]
Политика жесткого фиксирования цен в эпоху централизованного планирования, создавая видимость благополучия, десятилетиями искажала идущие производителю сигналы рынка, способствуя формированию в экономике значительных ценовых диспропорций, накоплению огромного денежного навеса , и привела в итоге к деградации потребительского рынка. На протяжении первых лет реформ экономика балансировала на грани гиперинфляции, причем темпы роста цен были не только высокими, но и нестабильными. Колоссальный рост цен, произошедший на протяжении переходного периода, сопровождался структурными сдвигами невиданного масштаба, когда цены на одни товары и услуги выросли во много раз сильнее, чем на другие. Россия пережила грандиозный трансформационный спад, превзошедший по глубине и продолжительности Великую депрессию в США. Этот спад был чрезвычайно неоднородным в отраслевом и территориальном разрезах и протекал весьма нестабильно во времени, толчками, то ускоряясь, то затухая. Он сопровождался такими явлениями, не типичными ни для плановой, ни для рыночной экономик, как широчайшее распространение бартера, возникновение огромных неплатежей, расцвет челночной торговли. Трансформационный спад производства сопровождался еще более глубоким инвестиционным спадом. Типичный для плановой экономики хронический дефицит рабочей силы сменился безработицей, уровень которой, однако, оказался гораздо ниже прогнозировавшегося. Резко увеличился масштаб теневой экономики. За короткое по историческим меркам время произошло серьезное перераспределение ресурсов (в первую очередь трудовых) между отраслями. [c.7]
В разных странах глубина и продолжительность трансформационного спада были различными (рис. 3.4). Страны СНГ продемонстрировали в целом более глубокий и продолжительный спад по сравнению со странами Центральной и Восточной Европы. Имеются и исключения экономическая трансформация в Китае и Вьетнаме сопровождается продолжением роста производства. [c.127]
Сейчас трансформационный спад является общепризнанным явлением. Ведутся дискуссии о его глубине. В целом, по-видимому, официальные [c.127]
Влияние межотраслевых структурных сдвигов на оценки динамики российского промышленного производства на этапе доминирования тенденций спада иллюстрирует табл. 3.1. Максимальное значение отношения уровня 1998 г. (соответствующего нижней точке трансформационного спада) к уровню 1990 г. превышает минимальное на 18%, а соответствующие им оценки глубины промышленного спада за время реформ различаются на 12%. Отклонения максимального и минимального значений от значения сцепленного индекса Фишера составляет +7.2% и -9.1% соответственно. При этом в наших расчетах учтены лишь межотраслевые структурные сдвиги, учет же еще и внутриотраслевых структурных сдвигов может увеличить расхождение между максимальной и минимальной оценками. Это означает, что различия в оценках изменения уровня промышленного производства за время реформ и глубины промышленного спада могут составлять один-два десятка процентов. [c.143]
Одним из характерных явлений процесса перехода к рыночной экономике в постсоциалистических странах являются экономический спад и социально-политическая нестабильность. В объяснении причин такого явления существуют различные точки зрения, в том числе усматриваются ошибки в организации и проведении рыночных реформ, в глубине и остроте их осуществления, в непредсказуемости затяжного характера спада. В то же время экономический спад и социально-политическую нестабильность увязывают с продолжением предшествующего кризиса планово-централизованной системы, являющегося по своей сущности всеобщим институциональным. Этот кризис, получивший название трансформационного, не был случайностью, он практически протекал одинаково во всех постсоциалистических странах, хотя и имелись существенные различия как на начальных этапах преобразований, так и в специфических особенностях указанных стран. [c.315]
Приведем еще одну иллюстрацию использования этого подхода. Известно, что российский трансформационный спад сопровождается еще более глубоким инвестиционным спадом, глубину которого показывает официальный индекс физического объема инвестиций в основной капитал (рис. 2.12). В 1998г., соответствующем нижней точке инвестиционного спада, инвестиции в основной капитал составляли всего 24.9% от уровня 1991 г., т.е. они сократились в 4 раза. Уровень реального ВВП в 1998 г. составлял 60.5% от уровня 1991 г., т.е. за это же время ВВП снизился в 1.7 раза. При этом отношение инвестиций в основной капитал в номинальном выражении к номинальному ВВП в 1991-2003 гг. колебалось в окрестности 16%, не выходя за пределы диапазона от 14 до 19%. Динамика этого отношения показана на рис. 2.13,а вместе с динамикой отношения индекса физического объема инвестиций в основной капитал к индексу реального ВВП (для удобства сопоставления второе отношение нормировано так, чтобы в 1991 г. оно соответствовало 15.1%, т.е. тому же значению, что и первое отношение). [c.95]
В нижней точке трансформационного спада (август-сентябрь 1998 г.) промышленное производство составляло всего 38% от уровня января 1990 г., т.е. оно сократилось в 2.6 раза94. Таким образом, по глубине российский промышленный спад переходного периода превышает промышленный спад в СССР во время Второй мировой войны и уступает лишь промышленному спаду во время Революции и Гражданской войны95 (см. рис. 3.7). Также российский трансформационный спад - более глубокий, чем спад промышленного производства в США во время Великой депрессии. Сопоставление динамики промышленного производства на протяжении четырех кризисов XX века (рис. 3.7) показывает, что российский [c.129]
Российский трансформационный спад развивался крайне неравномерно в отраслевом разрезе (рис. 3.2, 3.8). Наименьшим спад был в топливно-энергетическом комплексе (рис. 3.8,а) и в цветной металлургии, в которой уже с середины 1994г. наблюдается тенденция интенсивного роста (рис. 3.8,6). Слабее, чем в среднем по промышленности, был спад в черной металлургии, а в химической и нефтехимической промышленности, где максимальная глубина снижения производства была несколько больше средней, восстановление идет опережающими темпами (рис. 3.8,6). Все эти отрасли на протяжении переходного периода в значительной мере сориентировались на экспорт. Отрасли же, в основном ориентированные на внутренний рынок, претерпели существенно более глубокий спад, за исключением пищевой промышленности, динамика производства в которой не сильно отличается от динамики производства по промышленности в целом (рис. 3.8,г). Нижняя точка спада в машиностроительном комплексе, в лесной, деревообрабатывающей и целлюлозно-бумажной промышленности соответствовала от 1/4 до 1/3 исходного уровня (рис. 3.8,в), а производство в легкой промышленности в нижней точке спада сократилась более, чем на порядок (рис. 3.8,г). [c.139]
Практически все экономисты, занимающиеся транзитоло-гией, едины в том, что если не сам факт, то по крайней мере глубина и продолжительность падения производства после начала рыночных реформ были для них полной неожиданностью. Существует несколько типологий объяснений переходного кризиса или трансформационного спада , построенных вокруг различных классификационных признаков. Видимо, целесообразно с самого начала отделить формальные модели, выделяющие один или, в лучшем случае, несколько его факторов, и вербальные объяснения, нацеленные на то, чтобы охватить как можно более широкий круг причин3. Очевидно, что содержательной классификации поддается только первая группа. Впрочем, в качестве грубого фильтра, отделяющего гипотезы, имеющие отношение к экономической теории, от всех прочих, полезна классификация по степени общности, предложенная [c.40]