Конкретные функции системы нефтяных концессий уже подвергнуты достаточно подробному анализу в советской и зарубежной литературе. Напомним, что ее центральным звеном с конца [c.25]
Здесь заключалось одно из самых острых противоречий между интересами компаний-концессионеров как арендаторов и стран-продуцентов как собственников национальных природных богатств. Первые были заинтересованы в максимизации любыми способами прежде всего своих текущих прибылей от эксплуатации месторождений, в лучшем случае максимизации общих доходов в течение срока действия концессионного договора. Более отдаленные последствия совершенно не интересовали монополии, так как у них была возможность переключить капиталы на другие сферы деятельности. Именно этот процесс диверсификации начался перед энергетическим кризисом. Причем в 60-е годы по мере сокращения сроков действия договоров, частичного изъятия концессионных площадей и, наконец, возрастания угрозы национализации нефтяные монополии все больше усилий прилагали для максимально быстрого извлечения выгод из своих концессий. Они [c.27]
Начало освоения ливийских минеральных ресурсов совпало с активизацией независимых . нефтяных компаний, которые в 50-е годы развертывали свою международную экспансию. Поэтому в отличие от стран района Персидского залива, которые предоставляли ограниченному числу компаний или их консорциумам очень крупные концессии, охватывавшие нередко всю территорию государств, у Ливии появилась возможность привлечения гораздо большего числа концессионеров, в особенности аутсайдеров . К концу 1959 г. в концессию были сданы 84 участка ливийской [c.55]
Рекомендации ОПЕК в монархической Ливии, как правило, проводились в жизнь со значительным опозданием, а практика крупных скидок со справочных цен вообще шла с ними вразрез. Быстрый рост экспорта дешевой нефти из Ливии ставил под угрозу стабильность цен на мировом рынке и препятствовал борьбе других стран — членов ОПЕК с нефтяными монополиями. Поэтому вступление в силу в 1966 г. поправок к нефтяному законодательству в соответствии с положениями, действовавшими в странах Персидского залива, объясняется не активностью ливийского правительства, а скорее нажимом на- него со стороны ОПЕК, а также желанием компаний — членов Между на родного нефтяного картеля оградить себя от ценовой конкуренции независимых фирм, уравняв юридические основы их деятельности в Ливии с законодательством региона Персидского залива, где находились основные концессии МНК. Этими тактическими соображениями объяснялась поддержка мероприятий ливийской монархии, в частности, по ограничению скидок, оказанная крупнейшим членом МНК — Стандард Ойл К° оф Нью-Джерси . [c.58]
На фоне перечисленных впечатляющих успехов гораздо скромнее выглядели результаты усилий АНДР по пересмотру условий основных концессий, предоставленных французским компаниям. [c.68]
В конце 1971 г. начались переговоры ряда нефтедобывающих государств—членов ОПЕК с девятью ведущими международными монополиями — владельцами концессий о приобретении доли участия. Среди этих стран, естественно, не было Алжира, для кото- [c.81]
Что действительно можно было бы признать исключительным без всяких оговорок, но практически нереальным, так это даже отдаленное подобие данной ситуации в какой-либо из нефтяных монархий Аравии. Насколько нам известно, ни в одной из них бывшие владельцы концессий ни разу не отказывались от продолжения операций, связанных с разработкой выявленных и тем более освоенных ресурсов углеводородного сырья, стремясь всячески закрепить свое присутствие, будь то в рамках совместного предпринимательства с национальным государственным капиталом или на любой другой договорно-правовой основе. Более того, во взаимоотношениях обеих сторон, несмотря на существование объективных противоречий, никогда не наблюдалось достаточно серьезных обострений, которые поставили бы эти связи на грань разрыва. Разногласия неизменно устраняются мирными средствами при строгом соблюдении партнерами правил игры , хотя бы такое урегулирование и растянулось на долгие годы. [c.103]
В целом суверенитет развивающихся стран над нефтегазовыми ресурсами в числе прочих сдвигов вызвал и качественное изменение механизма, формирующего структуру совокупного предложения на рынке углеводородного сырья. Ранее, при традиционной системе концессий в основных освободившихся или еще зависимых государствах-продуцентах, мировое капиталистическое производство жидкого топлива за пределами США в своей преобладающей части, по существу, нормировалось транснациональными монополиями соответственно экономической силе каждой из них, в значительной степени определявшейся мощностями концессионных нефтепромыслов, на которые непосредственно распространялись права этих корпораций. Наибольшую роль среди них играли семь членов Международного нефтяного картеля, КФП и несколько крупных независимых компаний, нередко связанных с МНК деловыми интересами, как было, например, в Ливии и Алжире. [c.127]
Теперь традиционных концессий как орудия господства МНК над нефтяной промышленностью несоциалистического мира практически не существует. Контроль над уровнем производства и экспорта жидкого топлива перешел в руки национальных правительств стран — членов ОПЕК. Одновременно с этим безусловно прогрессивным событием система контроля в значительной степени утратила свой международный характер (международный, конечно, лишь в смысле охвата мирового капиталистического рынка, а по сути выражавший интересы транснационального нефтяного бизнеса, прежде всего американского происхождения). ОПЕК не создала иного постоянного аппарата регулирования нефтедобычи и реализации жидкого топлива взамен ликвидированного наднационального орудия монополистического диктата. [c.128]
Отличия в способах размещения за рубежом активов, по-видимому, объясняются как их функциональным назначением, так и политическими факторами. Первое обусловлено более заметной нестабильностью экспорта Ливии на фоне стран, с которыми она здесь сопоставляется. Колебания вызваны непредусмотренными спадами вывоза жидкого топлива не только ввиду перемен конъюнктуры на капиталистическом рынке, но и в связи с острыми конфликтами в 70-е и в начале 80-х годов между ливийским правительством и западными нефтяными компаниями —владельцами национализированных концессий, а также вследствие радикальной ценовой политики этого государства, которое, кроме [c.185]
Вместе с ликвидацией традиционных концессий нефтегазовая промышленность, сохранив за собой важную роль, тем не менее утратила присущую ей ранее исключительность. Ее функционирование и развитие начали определяться главным образом общей стратегией хозяйственного и социального строительства, хотя, разумеется, она продолжает оказывать значительное обратное воздействие. на условия реализации этой стратегии преимущественно под давлением извне стихийных рыночных сил и других внешних факторов, не поддающихся индивидуальному, а иногда и коллективному контролю государств-нефтеэкспортеров. К одним из наиболее последовательных сторонников данного принципа интеграции энергосырьевой политики в систему национального программирования также относятся оба государства, рассматриваемые в настоящей монографии. [c.195]
Продажа сырой нефти не давала особой прибыли, в это время наиболее выгодной была нефтепереработка (а семь сестер одновременно являлись и крупнейшими нефтеперерабатывающими компаниями мира). Основную массу своих прибылей картель получал за счет продажи нефтепродуктов и, таким образом, главным источником доходов были не грабительские концессии в странах-продуцентах нефти, а прибыли от продажи нефтепродуктов на рынках США и Западной Европы. Именно эти прибыли составляли основу финансового могущества картеля. [c.25]
Конференция ОПЕК в сентябре 1971 г. утвердила решимость стран-членов организации добиваться эффективного участия в нефтяных концессиях. К этому периоду Алжир, Индонезия и Венесуэла уже национализировали свою нефтяную промышленность, в 1971 г. Ирак национализировал ИНК Иран национализировал свою нефтегазовую промышленность еще в 1951 г. Только Саудовская Аравия, Кувейт и ОАЭ стремились добиться эффективного участия в концессиях, что в большей степени отвечало их финансовым интересам, чем желанию контролировать нефтяную промышленность. [c.31]
Итак, деформация рыночного механизма в энергосырьевом комплексе отраслей мирового капиталистического хозяйства явилась результатом тесного взаимодействия частно- и государственно-монополистической практики. Но при этом необходимо все же подчеркнуть ведущую роль транснациональных нефтяных корпораций в искажении рентных принципов ценообразования непосредственно на рынке углеводородного сырья. Главная причина состояла в том, что позиции арендаторов — международных монополий и собственников природных ресурсов — колониальных или зависимых, а позже молодых освободившихся государств оказались несопоставимыми даже в пределах сложившейся практики буржуазного права. Колониально-монополистические, а затем неоколониалистские методы эксплуатации минерально-сырьевых запасов нефтеэкспортирующих стран стали возможны прежде всего потому, что эти страны были, по существу, лишены национального суверенитета над своими природными богатствами. Реализации их суверенитета препятствовала сугубо неравноправная, грабительская система концессий, основы которой были заложены в период между двумя мировыми войнами и в большинстве охваченных ею стран просуществовали до начала 70-х годов с некоторыми несущественными модификациями. Подчиненное положение нефтеэкспортирующих государств на периферии мирового капиталистического хозяйства приводило к тому, что экономическое освоение их натурально-ресурсного потенциала осуществлялось не ими, а западным капиталом. На том продолжительном этапе его экспансия почти не сталкивалась с препятствием в виде монополии земельной собственности. [c.24]
По условиям концессионных соглашений так называемого традиционного типа нефтедобывающие предприятия полностью принадлежали иностранным концессионерам — в основном семи-восьми крупнейшим корпорациям, объединенным в Международный нефтяной картель (МНК.) , и отчасти нескольким менее крупным компаниям — аутсайдерам из стран развитого капитализма. На весь период действия этих соглашений (как правило, на 40 лет и более) концеденты (государства, предоставившие концессии) были лишены самостоятельности в важнейших областях — отстранены от определения уровней производства и цен. Эти страны почти не могли влиять на объем, форму и направления нефтяного экспорта. Их возможности изменять взаимоотношения с арендаторами на формально-законном основании до истечения сроков концессий также были сведены к минимуму. [c.24]
В ходе энергетического кризиса, в результате ликвидации системы традиционных нефтяных концессий и повышения цен углеводородного сырья участниками ОПЕК были в основном восстановлены классические принципы рентообразования и распределения рентных доходов на мировом капиталистическом рынке жидкого топлива. Существенно изменились взаимоотношения вначале между владельцами недр и арендаторами месторождений, а вскоре также между продуцентами и основными импортерами углеводородного сырья, определяющие пропорции его международного обмена. Это произошло следующим образом. В первой половине 70-х годов освободившиеся государства — экспортеры жидкого топлива выиграли упорную борьбу с нефтяными монополиями за обладание основными инструментами сырьевой политики, установив национальный контроль над производством, экспортом и ценообразованием, повысив налоги на компании-концессионеры и приступив к полной или частичной национализации их имущества в широких масштабах. Таким образом, развивающиеся страны — мировые экспортеры нефти впервые за всю историю эксплуатации их ресурсов углеводородного сырья добились подлинного государственного суверенитета над своими природными богатствами. [c.30]
Весьма характерно, что проект нефтяного законодательства, прежде чем последнее вступило в силу в 1955 г., был распространен среди нефтяных компаний, заинтересованных в получении концессий на территории Ливии, а представители фирм — приглашены для его обсуждения. На более раннем этапе в разработке законопроекта активно участвовали британские советники и среди них бывший служащий англо-голландской нефтяной монополии Ройал Датч-Шелл . Неудивительно, что в первой редакции законопроект предоставлял английским компаниям слишком явные привилегии, которые вследствие протеста США и Франции были устранены и заменены принципом открытых дверей — одной из формул, заложенных в основу англо-франко-американского соглашения об эксплуатации нефтяных ресурсов Ирака еще в 20-е годы. [c.55]
Анализируя основные положения Закона о нефти от 1955 г., ряд авторов выделяет в нем многочисленные прямые и косвенные льготы и преимущества для иностранного капитала, которые наносили ущерб экономическим интересам Ливии и ущемляли ее национальный суверенитет. Приводимые ниже оценки этого юридического документа принадлежат в основном английскому специалисту Ф. К- Уоддэмзу — бывшему служащему центрального аппарата одной из международных нефтяных компаний, а позже консультанту ливийского правительства по вопросам, связанным с нефтяной промышленностью. Среди особенностей ливийского Закона о нефти отмечен чрезвычайно низкий уровень первоначальных взносов, арендной платы и обязательных расходов концессионеров на разведочные работы, что позволяло приобретать концессии со спекулятивными целями максимальный 60-летний срок действия концессий, в течение которого они могли быть аннулированы только по причине нарушения концессионерами ряда основных обязательств исчисление облагаемых налогами доходов от экспорта ливийской нефти на базе свободных конкурентоспособных рыночных цен, т. е. практически цен, произвольно установленных компаниями-концессионерами, в отличие от несколько более высоких и стабильных справочных цен , которые использовались для этой же цели странами Ближнего Востока и Венесуэлой разнообразные налоговые скидки, сильно искажавшие принцип равного раздела прибылей в пользу концессионеров, особенно так называемая скидка на истощение природных ресурсов, которая была нетипична для концессионной практики за пределами североамериканского региона. Часть прибыли (до 25%), освобожденная таким образом от налогообложения, предназначалась на расходы по восстановлению уровня разведанных нефтяных ресурсов Ливии, однако ливийское законодательство не обеспечивало выполнение иностранными фирмами этой и многих других обязанностей. [c.56]
Столь неблагоприятные для концедента финансовые условия эксплуатации минерально-сырьевых запасов иностранным капиталом свидетельствуют в конечном счете об общей невыгодности для АНДР типа нефтяных концессий, навязанного ей в рамках Эвианских соглашений с Францией в 1962 г. специальной Декларацией принципов сотрудничества в использовании подземных богатств Сахары . По всей видимости, временно идти на такие условия Алжир вынуждала преимущественно зависимость от бывшей метрополии по линии получения займов и субсидий, а также в других экономических областях, которые регулировались этими соглашениями комплексно2. [c.62]
Вначале компании отвергли требования правительства. Но они стали постепенно сдавать свои позиции, когда в мае того же года Ливия впервые в истории нефтедобывающей промышленности на Ближнем Востоке приступила к осуществлению следующего пункта своей программы — последовательному сокращению разрешенного максимального уровня нефтедобычи. Для нее этот вопрос имел большое самостоятельное значение, так как слишком высокие темпы разработки начинали истощать месторождения. В частности, как показывает даже грубая прикидка, на концессии Оксидентал Петролеум Корп. уровень добычи превышал технически оптимальный максимум, достигнув примерно 8% доказанных запасов в начале 1970 г. Поэтому нельзя с уверенностью утверждать, было ли это сокращение с самого начала дополнительным средством давления на концессионеров. Но на практике административное понижение нефтедобычи быстро доказало свою эффективность, и относительно сознательного использования этого оружия в дальнейшем не возникает сомнений, хотя официальных сообщений на этот счет и не было. [c.74]
Опыт показал новому ливийскому руководству, что в своем отношении к инициативам государственной власти крупнейшие монополии—члены большой семерки и аутсайдеры поменялись ролями. Политика первых всегда определялась глобальными интересами. Если раньше они и могли временно блокироваться с королевским режимом, чтобы предотвратить чрезмерное сбивание цен независимыми , то теперь уже требования нового правительства, особенно об увеличении подоходного налога и об обратной силе новых условий, угрожали создать (и действительно создали) весьма опасный прецедент, подрывающий самые устои традиционной системы концессий. Поэтому члены картеля, хотя и опасались лишиться поставок ливийской нефти, испытывали тревогу прежде всего за судьбу своих наиболее обширных владений в районе Персидского залива, где они могли потерять гораздо больше, а также в других странах. Например, непосредственно затрагивались позиции Ройал Датч-Шелл в Нигерии, соглашение с которой содержало пункт о режиме наиболее благоприятствуе-мой африканской нации . В противоположность МНК у аутсайдеров, и в первую очередь у Оксидентал Петролеум Корп. , не только практически все зарубежные интересы были поставлены [c.74]
Поэтому, когда после сравнительно умеренного сокращения добычи в мае 1970 г. Окси было предъявлено летом более серьезное требование о немедленном уменьшении производства, так что в целом его уровень упал с 40 млн. т в год до 20 млн., и на территорию ее концессии были введены ливийские войска, компания согласилась удовлетворить все требования. Эта победа имела значение в дальнейшем как международно-правовой прецедент для всех стран—экспортеров нефти. Достижения Ливии в основном сводились к следующему [c.75]
В начале 1971 г. наиболее глубокие расхождения между двумя группами участников организации проявились в вопросе о взаимоотношениях с концессионными компаниями. Западные, в большинстве своем американские, нефтяные корпорации, заручившись официальной поддержкой администрации США, заключили специальное соглашение для переговоров с ОПЕК и сформировали объединенную группу, в которую вошли все члены МНК ( большая семерка вместе с КФП) и некартелированные фирмы — владельцы концессий в Ливии, кроме государственных компаний — ЭНИ и ЭРАП. Позже к этим коллективным участникам переговоров присоединилось еще 11 независимых компаний. Алжир и Ливия резко отрицательно встретили данную инициативу, справедливо. считая ее попыткой нефтяных корпораций навязать свои условия и внести раскол в ряды ОПЕК. На этом основании они категорически выступили против контактов с объединенной делегацией монополий, за проведение их на строго индивидуальной основе. Монархические режимы стран Персидского залива, напротив, приняли предложение западных нефтяных корпораций о процедуре переговоров. 14 февраля 1971 г. они завершились в Тегеране подписанием соглашения о ценах на "нефть, экспортируемую из портов данного региона. [c.77]
Единство действий Алжира, Ливии и Ирака помогло им добиться гораздо более крупных успехов на другом важнейшем направлении борьбы за суверенитет над природными ресурсами. В феврале—апреле 1971 г. Алжир первым среди развивающихся стран—членов ОПЕК полностью ликвидировал режим концессий в своей нефтедобывающей промышленности, проведя национализацию 51% активов французских монополий, которые эксплуатировали основную часть концессионных территорий в стране. По принятому в апреле 1971 г. новому нефтяному законодательст- [c.78]
Алжирский опыт уже в декабре 1971 г. был использован Ливией, которая национализировала принадлежавшую монополии Бритиш Петролеум (ее филиалу БП Эксплорейшн К° (Либиа) Лтд. ) часть активов в концессии на одном из крупнейших нефтяных полей страны, Сарир, где нефтедобывающие мощности достигали 10 млн. т в год. До этого государство располагало лишь малопроизводительным нефтепромыслом национализированной в конце 1970 г. концессии Филлипс Петролеум К° — около 200 тыс. т в год. [c.79]
В 1972 г. Ливия продолжила политику расширения государственного сектора в нефтяной промышленности, применив новую для этой страны форму. В сентябре было подписано соглашение с фирмой ЭНИ. Ливия получила 50% участия в концессии, разработку которой вела дочерняя компания этой итальянской группы — Аджип минерария . [c.81]
Ливия в целях консервации невозобновимых природных ресурсов, поддержания благоприятной конъюнктуры внешнего рынка, в знак солидарности с арабскими странами и для давления на иностранных владельцев концессий провела в первой половине 70-х годов самое большое среди всех участников ОПЕК абсолютное и относительное сокращение нефтедобычи. Кроме того, Алжир, Ирак и Ливия выдержали бойкот нефтяных монополий после национализации их активов. В Ливии это противоборство вызвало даже уменьшение производственных мощностей в отрасли примерно на четверть из-за резкого замедления геологораз- [c.91]
Вскоре, во второй половине 1981 г., аналогичная по ряду признаков ситуация возникла во взаимоотношениях Ливии (с 1977 г. Социалистическая Народная Ливийская Арабская Джамахирия— СНЛАД) с двумя американскими нефтяными гигантами из числа членов МНК — корпорациями Экссон и Мобил Оцл . Как и французские компании в Алжире, обе эти монополии являлись акционерами совместных с ливийской государственной компанией нефтедобывающих предприятий, основанных взамен бывших концессий после их частичной национализации, но, кроме того, были еще и подрядчиками ЛНОК по контрактам про-дакшн шэринг . Американские корпорации также выступили с инициативой прекращения своей предпринимательской активности в Ливии. Однако в отличие от французских фирм этот шаг не был увязан с каким-либо формально-юридическим поводом и, что еще более важно, подразумевал полное прекращение операций, включая их деятельность как в рамках смешанных предприятий, так и подрядных соглашений. [c.102]
В конечном счете столь заметные ра-зличия тактики ведущих энергетических ТНК по отношению к конкретным развивающимся странам — экспортерам углеводородного сырья в современных условиях должны иметь под собой те же основания, что и на предыдущих этапах при системе традиционных концессий и в ходе перестройки последней. Они сводятся лрежде всего к проанализированным нами выше особенностям государственной нефтяной стратегии этих стран, к ее соотношению с интересами транснационального бизнеса. Неизбежно напрашивается вывод, что условия, на которых прежние концессионеры продолжают свою экономическую деятельность в аравийских нефтяных монархиях даже после 100-процентной национализации, остаются более приемлемыми, чем статус некоторых смешанных предприятий в странах типа Алжира и Ливии, где бывшие иностранные владельцы сохранили право собственности на часть акционерного капитала. Логично предположить, что одинаковый инвестиционный климат и равенство прочих предпосылок вообще лишают смысла выборочное прекращение предпринимательской активности в рамках одной и той же отрасли. [c.104]
Несмотря на солидарность с ливийской стороной, выраженную восемью участниками ОПЕК и включающую практические предложения АНДР, Ирана, Кувейта и ОАЭ оказать ей немедленную помощь командированием кадров нефтяников, Саудовская Аравия наложила вето на проект соответствующей резолюции, заявив, что по своему политическому характеру данный вопрос не входит в компетенцию Организации стран — экспортеров нефти. Однако наиболее важное реальное значение, на наш взгляд, имеют все же не саудовские демарши подобного рода, а сохранение за акционерами Арамко тех преимуществ, которыми пользуются привилегированные контрагенты этой аравийской монархии. Думается, что доступ фирм-аутсайдеров в той или иной форме к разработке ее нефтяных ресурсов, крупнейших в капиталистическом мире, не облегчен сколько-нибудь существенно в результате национализации основной концессии. Имея здесь прочные тылы и будучи в значительной степени огражденными от конкуренции ведущие американские энергетические концерны могут позволить себе более жесткую сырьевую политику по отношению к другим освободившимся государствам, чем основная масса независимых компаний. [c.105]
Опыт длительной борьбы стран — членов ОПЕК за суверенитет над своими нефтяными богатствами показал, что при сохранении концессионной системы ресурсопользования практически невозможно ликвидировать прямую эксплуатацию их недр транснациональными монополиями даже посредством частичного перераспределения доходов от разработки этих ресурсов. Только эффективный государственный контроль над всем циклом операций минерально-сырьевого комплекса, и прежде всего над производственной деятельностью его предприятий, который ознаменовал окончательное крушение системы традиционных концессий в первой половине 70-х годов, позволил нефтеэкспортерам полностью реализовать основные виды дифференциальной нефтяной ренты, а также принять участие в рентообразовании и тем самым устранить их непосредственную эксплуатацию нефтяными ТНК, хотя и сохранились некоторые другие основы экономического неоколониализма в отношении этих стран. [c.194]
Образованный в 1928 г., МНК включал пять ведущих частных нефтяных корпораций США — Экссон , Тексако , Сокал , Галф Ойл и Мобил Ойл , англо-голландскую компанию (с участием американского и французского капитала) Ройал Датч-Шелл , английскую смешанную государственно-частную Бритиш Петролеум и близко к ним примыкавшую до начала 70-х годов французскую Компани франсэз де петроль . Эти фирмы являлись совладельцами основных нефтяных концессий в зависимых, а позже и в освободившихся странах, благодаря чему практически монополизировали мировой капиталистический рынок жидкого топлива за пределами США. На завершающем этапе своего почти безраздельного господства в этой области так называемые семь сестер> (участники МНК, за исключением КФП) сосредоточивали в своих руках, по состоянию на 1968 г., свыше 82% нефтедобычи, 65% производства и 62% сбыта нефтепродуктов [264, с. 47]. [c.198]
Даже французский специалист Ж.-М. Шевалье, который активно сотрудничал в экономическом управлении крупнейшего во Франции государственно-монополистического нефтяного объединения ЭЛФ — ЭРАП , признал, что Эвиан-ские соглашения свели к нулю налоговый суверенитет стороны, выдавшей концессию , и что иностранный нефтяной капитал на начальном этапе независимости Алжира пользовался здесь гораздо большими преимуществами по сравнению с концессионными режимами, действовавшими в тот же период р других странах — производителях нефти [175, с. 108, 109]. [c.203]
Чисто пассивное финансовое участие национальных государственных компаний в обеих аравийских монархиях предусматривало фактически единственное преимущество — несколько более высокие доходы по сравнению с традиционными концессиями. К ройалти и налогам на прибыль иностранного инвестора или только к налогам добавлялась прибыль от реализации доли добытой нефти, принадлежащей государству как акционеру предприятия. Подробнее об этой неконцессионной форме привлечения иностранного капитала в нефтяное хозяйство см., например, [24, с. 63—70]. [c.203]
Смешанным предприятиям обычно сдавались в аренду незначительные по площади территории, свободные от основных концессий, и, что самое главное, гораздо менее перспективные. Так, созданная в 1967 г. КНПК и испанской фирмой Хиспанойл - совместная компания к концу 70-х годов прекратила геологоразведочные и поисковые буровые работы на арендованных участках, не обнаружив коммерческих нефтяных запасов. [c.203]
Соглашение заключено вместо предоставленных ранее Ливией этим двум фирмам концессий в ее территориальных водах, а также вместо договора об участии в разработке нефти на суше, по которому СНПА получила 50% акций, ЭЛФ —25 и ЛНОК —25% с последующим увеличением до 50%. Эти старые контракты отменялись. [c.204]