После распада советской системы привлекательность открытого общества как идеала стала уменьшаться, даже в ранее закрытых обществах. Люди оказались втянутыми в борьбу за выживание, а те, кто по-прежнему волновался и боролся за общее благо, были вынуждены спросить себя, не держались ли они, как и раньше, за ценности прошлого - и зачастую ответ был положительным. У людей начали вызывать подозрения универсальные идеи. Коммунизм был универсальной идеей, и посмотрите, к чему привела эта идея [c.63]
Позвольте мне объяснить мою точку зрения. Я не заявляю, что идея рыночного фундаментализма диаметрально противоположна идее открытого общества, как фашизм или коммунизм. Совсем наоборот. Концепции открытого общества и рыночной экономики тесно связаны, а рыночный фундаментализм можно рассматривать как простое искажение идеи открытого общества. Но это не делает его менее опасным. Рыночный фундаментализм представляет угрозу открытому обществу непреднамеренно, поскольку он неверно трактует механизм работы рынков и придает им чрезмерно важное значение. [c.10]
Возможно, самым большим препятствием к принятию открытого общества в качестве идеала является сравнительно полный отказ от универсальных идей. Я осознал это после того, как создал сеть фондов, и, честно говоря, меня это удивило. Во время коммунистического режима и позже, в головокружительные дни революции, было несложно найти людей, воодушевленных принципами открытого общества, даже если они не вполне признавали те же концептуальные построения. Тогда я не пытался объяснять, что имел в виду под открытым обществом это означало общество, противоположное закрытому, — тому, в котором они жили, и тогда они все знали, что это означало. Но отношение Запада вызывало у меня обеспокоенность и разочарование. Сначала я думал, что в открытых обществах Запада люди просто не успевали признать исторические возможности но в конце концов я был вынужден прийти к заключению, что им просто не было дела до открытого общества как универсальной идеи, поэтому они и не предпринимали значительных усилий, чтобы помочь бывшим коммунистическим странам. Все разговоры о свободе и демократии были не более чем простой пропагандой. [c.63]
Альтернативой для Соединенных Штатов является формирование альянса с другими государствами, действующими и мыслящими в том же направлении, с целью создания законов и институтов, необходимых для сохранения мира, свободы, процветания и стабильности. Нельзя раз и навсегда решить, какими будут эти законы и институты. Сейчас нам необходимо привести в действие совместный, повторяющийся процесс, определяющий идеал открытого общества - процесс, в котором мы открыто признаем несовершенства системы мирового капитализма и пытаемся учиться на собственных ошибках. [c.15]
Я был вынужден признать, что распад закрытого общества не ведет автоматически к созданию открытого общества он может привести к распаду руководящей верхушки и дезинтеграции общества. Слабое государство может представлять для открытого общества такую же угрозу, как и авторитарное. Вместо дихотомии — открытое и закрытое общество, открытое общество становится ведущей идеей, которой угрожают отнюдь не с одной стороны. [c.53]
Можно, конечно, поставить под сомнение ценность универсально действенных концептуальных построений, которые могут быть легко приспособлены к меняющимся условиям, но концептуальные построения не являются ни совершенными, ни действующими бесконечно долго. Они могут, как я указал ранее, не представлять собой ничего, кроме плодотворной ошибки . Это, однако, не освобождает нас от обязанности исправлять ошибки, что я и делаю здесь и сейчас. Идея несовершенства ценностей уже присутствовала в моей первоначальной модели открытого общества, но в то время я рассматривал появление закрытого общества в качестве единственной альтернативы открытому. Современная история учит нас, что существует по крайней мере еще один вариант нестабильность и хаос ведут к краху общества в целом. Это особенно верно по отношению к обществам, находящимся за пределами относительно стабильных сообществ Европы и Северной Америки. [c.60]
Это заставило меня пересмотреть концепцию открытого общества. Но в конце концов я пришел к выводу, что эта концепция более адекватна моменту, чем когда-либо. Мы не можем обойтись без универсальных идей. (Стремление к удовлетворению собственных корыстных интересов также является универсальной идеей, даже если она не признается в качестве таковой.) Универсальные идеи могут быть очень опасны, особенно если они доводятся до своего логического завершения. К тому же мы не можем отказаться от мышления, а мир, в котором мы живем, очень сложен, чтобы суметь разобраться в нем без руководящих принципов. Эта линия рассуждений привела меня к концепции ошибочности как универсальной идее и к концепции открытого общества, которая также основана на признании нашей ошибочности. Как я упомянул ранее, в моей новой формулировке открытое общество не находится в оппозиции к закрытому обществу, а занимает ненадежное промежуточное положение, в котором ему угрожают со всех сторон универсальные идеи, которые были доведены до их логического завершения, это — все виды экстремизма, включая рыночный фундаментализм. [c.63]
Это был долгий путь. Как вы знаете я находился под сильным влиянием Карла Поппера - не только под влиянием его книги Открытое общество, но еще больше под влиянием его философии науки. Я соглашался с его идеей о том, что наше понимание мира внутренне несовершенно. Я относил это несовершенство на счет того факта, что мы сами не только являемся частью мира, который пытаемся понять, но и участвуем в его создании. [c.231]
Но события приняли иной оборот. Запад не смог воспользоваться случаем, и пламя революции погасло. Уже сегодня едва ли можно говорить о горячей приверженности идее открытого общества в бывших коммунистических странах. У меня есть сеть фондов, и они поддерживают огонь. Но я должен спросить себя не следую ли я за невоплотимой мечтой Те, кто работает в фондах, действительно целиком и полностью привержены идее открытого общества. В этом смысле я не одинок. Но я освободил их от ограничений, которые налагаются на других, предоставляя им средства из своих фондов. В этом смысле мы лелеем одну и ту же мечту Для превращения нашей мечты в реальность общество в целом должно придерживаться ценностей открытого общества. Но здесь я предвижу непреодолимую проблему Это не насущная проблема, поскольку идея открытого общества сейчас отступает. Предположим, что эти страны успешно совершат переход к открытому обществу. Они могли бы уподобиться открытым обществам на Западе, преследующим собственные интересы и не рассматривающим открытое общество в качестве идеала. Я уже вижу, как это происходит в Чешской республике. [c.255]
Люди, которые верят в свободу как в идеал, могут страстно отстаивать ее, но они не обязательно понимают ее смысл, поскольку она служит им в качестве идеала, они стремятся рассматривать ее как абсолютное благо. На самом деле свобода совсем не лишена неприятных аспектов. Когда жертвы приносят свои плоды и свобода действительно достигается, это может казаться более очевидным, чем когда свобода была простым идеалом. Аура героизма спадает, а солидарность, основанная на общем идеале, распадается. И тогда остается лишь множество людей, каждый из которых следует своим интересам так, как он их понимает. Они могут совпадать или не совпадать с общественным и интересами. Это свобода, которую можно найти в открытом обществе, и это может разочаровать тех, кто боролся за нее. [c.297]
Открытое общество не обеспечивает всем рапных возможностей. Напротив, раз капиталистический способ сочетается с частной собственностью, должно существовать значительное неравенство, которое, предоставленное самому себе, растет, а не уменьшается. Открытое общество не обязательно является бесклассовым фактически достичь этого очень трудно - хотя и вообразить его таким тоже невозможно. Как можно примирить существование классов с идеей открытого общества Ответ прост. В открытом обществе классы являются лишь обобщением социальных слоев. При высоком уровне социальной мобильности не может быть классового сознания, о котором говорил Маркс. Эта концепция относится только к закрытому обществу, и я хотел бы обсудить ее более подробно в следующей главе. [c.300]
Этот триумф положил начало формированию репутации Сороса, Он учредил свои фонд в 1969 году, но вскоре после того, как он стал баснословно богатым, Сорос стал посвящать немалую часть своих усилии работе, которую одобрил бы Поппер. Речь шла о финансировании проектов в Венгрии, способствовавших пропаганде открытого общества и, в конечном итоге, демократии. Создается впечатление, что Сорос останется в памяти людей скорее благодаря своим идеям и тому, на что он использовал свои средства, а не блестящим инвестиционным решениям. [c.287]
На рубеже 1970-х годов переломной для всей управленческой мысли явилась четко сформулированная идея о том, что организация — это открытая система, которая приспосабливается к своей весьма многообразной внешней и внутренней среде, и главные причины того, что происходит внутри организации, следует искать вне ее. 70 — 80-е годы прошли в интенсивных поисках взаимосвязей между типами среды и различными формами управления. Увы, и этот переход от универсализма к ситуационному подходу , сравнимый с переходом от плоскости к трехмерному пространству, от немого черно-белого кино к цветному со стереофоническим звуком, в отечественной управленческой мысли, находившейся, как и все общество, в застое, к сожалению, прошел почти незамеченным. [c.12]
Необходимо отметить, однако, что даже такое общество не полностью лишено этических и моральных соображений. Внешние ограничители могут отсутствовать, но некоторые внутренние ограничители все же, вероятно, останутся. Даже если люди были превращены в конкурентов, движимых одной лишь идеей, это превращение произошло относительно недавно. Более того, люди не рождаются такими они впитывают общественные ценности по мере того, как растут. Поэтому вопрос о ценностях в переходном обществе остается относительно открытым. Идеального переходного общества вообще не может быть, но все же мы к нему сейчас ближе, чем когда-либо в истории. Как мы видим, это особенно верно в мировом масштабе. [c.56]
Проблема, на которую обратили внимание новые классики , в действительности выходит за рамки не только данной теории, но и экономической науки в целом и затрагивает целый пласт философских проблем социального знания. Дело в том, что новые классики , хотя и в специфической форме, признали, во-первых, что ожидания людей влияют на реальное течение событий, а во-вторых, что наука сама по себе не является нейтральным инструментом наблюдения, а в какой-то мере формирует свой объект. Идея о том, что в отличие от процессов в природе процессы, происходящие в обществе, могут определяться ожиданиями людей относительно этих самых процессов, вовсе не является открытием новых классиков , а достаточно давно была высказана и признана практикой. Например, практическая социология сегодня признает, что публикуемые накануне выборов результаты опросов относительно их исхода могут повлиять на эти результаты. Мысль о том, что симпатии и антипатии творят явления , а ожидания могут способствовать собственной реализации, была высказана много раньше (см., например Оболенский Л.Е. Социальные предвидения // Русская мысль. 1882. № 5). Что касается науки, то сегодня как никогда ясно видна ее роль в формировании нового экономического порядка в странах с переходной экономикой, причем речь идет о формировании новых институтов в широком смысле, включая поведение людей. Так, сейчас и политики, и простые граждане хорошо знают, что очередной всплеск роста цен происходит через два-три месяца после крупных бюджетных выплат, что возможность правительства выполнять свои обязательства зависит от успехов в сборе налогов и т.д. [c.602]
У некоторых педагогов и психологов могут возникнуть вопросы, связанные с такими предметами (сферами) труда , как Антиобщественная деятельность и Тунеядство . Конечно, включение этих групп является нетрадиционным для подобных методик, хотя социологи и философы, выделяя типичные группы населения в разных культурах, давно говорят о неизбежности преступников и проституток, а социальные педагоги — о том, что уже давно сформировался институт профессиональных нищих . К сожалению, часть подростков размышляют и о таких перспективах своего самоопределения (иногда из озорства или осознанно, иногда вынужденно, в силу специфического социально-экономического и духовного положения современной РФ). Смысл обсуждения таких перспектив состоит не в том, чтобы поддержать подобные ориентации подростков, а в том, чтобы открыто начать обсуждение данной проблемы. Если не педагоги и психологи начнут обсуждать подобные вопросы, то тогда кто К сожалению, другие специалисты времени зря не теряют, и идея криминализации общества до сих пор еще весьма популярна не только в подростковой среде. [c.446]
Общая идея данного метода сводится к тому, что, оценивая сегодняшнюю или прогнозируемую будущую рыночную стоимость предприятия, эту еще не подтвержденную рынком стоимость определяют по аналогии с рыночной стоимостью котируемых на фондовом рынке аналогичных предприятий (как правило, открытых акционерных обществ), по которым уже выявились относительно устойчивые соотношения, характеризуемые соответствующими мультипликаторами. [c.79]
Анализируя эпоху Средневековья, Ф. Энгельс в работе Анти-Дюринг пишет, что долгое время в буржуазном правосознании она воспринималась как эпоха абсолютного застоя, отсутствия духовного и культурного прогресса. Не замечалось, что в Средние века медленно, но неуклонно развивались общественно-правовые отношения, совершенствовались орудия труда, осваивались новые способы производства и т.д., что требовало их нового осмысления в категориях права, политики и морали. В конечном счете, генезис Средневековья привел к диалектике отрицания его собственных основ, базирующихся на религиозных ценностях, и был заменен идеями Просвещения, в которых все базовые характеристики личности и общества выводились из производительных сил и производственных отношений. К. Маркс в работе К критике политической экономии отмечал, что ему не принадлежит ни открытие классов, ни факта их борьбы между собой, так как это сделала предшествующая наука. Своей главной заслугой К. Маркс считал открытие всемирно-исторического закона об определяющей роли общественного бытия по отношению к общественному сознанию в категориях диалектики. В конечном счете, все философские, политические, правовые и др. идеи вытекают из наличного бытия, а не навязываются обществу извне. Следовательно, и идея гражданского общества не является вымыслом теоретиков права, а отражает назревшие потребности общественного развития. [c.256]
Как это часто бывает с важными идеями, концепция эффективных рынков появилась в результате случайного открытия. В 1953 г. Королевское статистическое общество собралось в Лондоне, чтобы обсудить несколько необычную статью2. Ее автор — Морис Кендалл, выдающийся статистик, а предмет исследования — поведение цен на акции и предметы потребления. Кендалл надеялся вывести регулярные циклы динамики цен, но, к своему удивлению, он не смог их обнаружить. Каждая серия оказалась "блуждающей", почти так, как если бы раз в неделю Его Величество Случай выбирал случайное число. .. и добавлял его к текущей цене, чтобы определить цену следующей недели". Другими словами, казалось, что движение цен представляет собой случайное блуждание. [c.312]