Ливийская нефтяная политика ранее не становилась объектом комплексного исследования в советской литературе, хотя отдельные ее аспекты затронуты в следующих работах [29 79 138 157]. Более подробно и разносторонне изучено это направление экономической стратегии АНДР (см. [98 101 102 131 150 169]), однако главным образом на материалах периода 60-х и начала 70-х годов. Стремясь показать нефтяную политику Ливии и Алжира на широком фоне деятельности ОПЕК, в которой они принимают самое активное участие, автор часто сравнивает линии этих стран в организации с курсом их консервативных антиподов, прежде всего Саудовской Аравии. Одновременно анализируются те аспекты функционирования ОПЕК, которые, по нашему мнению, не получили еще достаточного освещения в опубликованных советских работах. [c.8]
Особое значение имело условие, по которому никакие изменения действующих договоров не допускались иначе, чем по взаимному согласию сторон (цит. по [340, с. 69]), т. е. с санкции иностранных нефтяных компаний. В то же время в законодательстве отсутствовал пункт о предоставлении Ливии режима наиболее благоприятствуемой нации. Таким странам, как Иран, Ирак и Саудовская Аравия, это положение обеспечивало автоматическое внесение коррективов в их концессионные соглашения, если бы те же самые компании-концессионеры заключили договор с другой нефтедобывающей страной на более выгодных для последней условиях. [c.56]
Это продемонстрировало расхождение их позиций с так называемыми умеренными внутри ОПЕК, которые не хотели обострять отношения с государствами развитого капитализма и их монополиями. Состав консервативной группы не был постоянным, между ее участниками возникали свои достаточно острые конфликты, однако со второй половины 60-х годов наиболее активную роль в ней неизменно играла Саудовская Аравия, ставшая в 70-е годы уже признанным лидером правых в рамках Организации стран — экспортеров нефти. [c.76]
Принцип национализации встречал на протяжении всей истории ОПЕК сильное сопротивление консервативных кругов, в особенности со стороны Саудовской Аравии. Он так и не получил четко сформулированного и безоговорочного одобрения ни в одной резолюции этой организации. Хотя ОПЕК и выражала в своих решениях поддержку конкретных акций такого рода некоторых государств-участников, например Ирака, это выглядело лишь как вынужденное признание крайней меры в исключительных случаях, когда всеми другими средствами воздействия на нефтяные компании не удавалось достичь удовлетворения законных требований страны-продуцента, уже одобренных и закрепленных ранее резолюциями ОПЕК- Кроме того, в случае с Ираком, например, непосредственно затрагивались интересы других нефтеэкспортеров Персидского залива, что также повлияло на их позицию. Этими решениями не утверждалось неотъемлемое и неограниченное право владельцев природных ресурсов на их национализацию как суверенный односторонний акт публичной власти государства-продуцента и самостоятельное определение ее условий. [c.80]
Саудовская Аравия Кувейт Абу-Даби Катар четыре страны в среднем Алжир Ливия [c.83]
Ни в коей мере не ставя под сомнение предложенный выше окончательный критерий, можно дополнить его показателем, характеризующим более непосредственные результаты нефтяной политики как в ее ценовом аспекте, так и в области взаимоотношений освободившихся государств с иностранным капиталом. Прибегая к уже использованному в этой работе сравнению удельных величин чистых бюджетных поступлений от экспорта жидкого топлива, удается зафиксировать более высокий уровень ва-лютно-финансовой отдачи от вывоза равных количеств этого товара из Ирака, Ливии и Алжира по сравнению с доходами арабских нефтяных монархий за первую половину 70-х годов. В числовом выражении это преимущество Ирака перед Саудовской Аравией измерялось 25%. Между Ливией и Алжиром, с одной стороны, а также Абу-Даби и Катаром — с другой, экспортирующими сырье аналогичного качества, разница составляла 34—15%. Причем в 1973 г. разрывы расширялись до 67 и до 73—41% соответственно (см. Прил., табл. 3). Можно возразить, что во втором случае нашли отражение преимущества в географическом положении североафриканских источников жидкого топлива перед его ресурсами в зоне Персидского залива. [c.88]
В 1973—1974 гг. наиболее последовательный радикализм ценовой политики по-прежнему был характерен в рамках ОПЕК для стран с прогрессивными режимами — Алжира, Ливии и Ирака, с которыми по тактическим соображениям в тот период временно блокировался Иран в вопросах ценообразования. Им противостояла нарастающая оппозиция со стороны прежде всего Саудовской Аравии. Королевство значительно усилило свои позиции в организации и на мировом капиталистическом рынке сырой нефти по сравнению с положением на рубеже 60-х и 70-х годов. Только за 1970—1974 гг. годовой вывоз нефти из Саудовской Аравии (с учетом половины нефтяного экспорта из бывшей Нейтральной зоны) вырос на 148%, достигнув 394,4 млн. т, удельный вес в экспорте из развитых капиталистических и развивающихся стран увеличился с 13,7 до 25,6%, а в экспорте из государств— членов ОПЕК — с 16 до 29,2%. В то же время доля Ливии, Алжира и Ирака, вместе взятых, уменьшилась за данный период в экспорте нефти несоциалистического мира с 23,9 до 13,1% и в экспорте из стран ОПЕК соответственно с 27,8 до 15%, причем в наибольшей степени это произошло за счет Ливии, чей экспорт сократился на 54,8%—с 159,4 млн. до 72,1 млн. т (рассчитано по [89, с. 136]). [c.91]
Что действительно можно было бы признать исключительным без всяких оговорок, но практически нереальным, так это даже отдаленное подобие данной ситуации в какой-либо из нефтяных монархий Аравии. Насколько нам известно, ни в одной из них бывшие владельцы концессий ни разу не отказывались от продолжения операций, связанных с разработкой выявленных и тем более освоенных ресурсов углеводородного сырья, стремясь всячески закрепить свое присутствие, будь то в рамках совместного предпринимательства с национальным государственным капиталом или на любой другой договорно-правовой основе. Более того, во взаимоотношениях обеих сторон, несмотря на существование объективных противоречий, никогда не наблюдалось достаточно серьезных обострений, которые поставили бы эти связи на грань разрыва. Разногласия неизменно устраняются мирными средствами при строгом соблюдении партнерами правил игры , хотя бы такое урегулирование и растянулось на долгие годы. [c.103]
В 1971 г. кризис взаимоотношений в связи с национализацией и французский бойкот привели к падению этого показателя до 7 млн. т. Но после урегулирования кризиса импорт жидкого топлива во Францию стал восстанавливаться довольно быстро и достиг примерно 15 млн. т уже в 1972 г., что составляло более 32% объема алжирского экспорта нефти и газового конденсата. Однако наиболее сильное сокращение французский нефтяной импорт из АНДР вновь испытал позже в результате попыток переориентации внешней энергетической и в целом экономической политики Франции. Он резко понизился в 1975—1976 гг. — до 5,97 млн. и 4,75 млн. т соответственно, или около 4,1% общего объема французского импорта нефти. При этом место Алжира на французском рынке занял не кто иной, как его партнер по ОПЕК — Саудовская Аравия. В 1976 г. из королевства было ввезено 44 млн. т сырой нефти, или 36,3% ее импорта во Францию (рассчитано по [208, с. 29—30 375, 28.06.1977 378, 1977, т. 1, № 21, с. 2-3]). [c.111]
С точки зрения авторов коллективной монографии Ценообразование на мировом капиталистическом рынке , силу ОПЕК в современный период, после свержения шахского режима в Иране, особенно доказывает относительное единство, в том числе и со стороны Саудовской Аравии, в проведении политики ограничения добычи нефти, что является решающим фактором в сдерживании чрезмерного разбухания предложения сырой нефти на мировом капиталистическом рынке и соответственно играет заметную роль в повышательной политике и тенденции цен на нефть [173, с. 21—22]. [c.116]
На саудовскую позицию не повлияло и то обстоятельство, что проект распределения квот, вынесенный на обсуждение мартовской конференции 1982 г., пожалуй, наилучшим образом удовлетворял интересы этой страны как почти никакого другого члена ОПЕК. Предложенный для нее максимум нефтедобычи позволял поддерживать экспортные поступления на уровне, намного превосходящем текущие валютные расходы. В то же время квоты, предназначенные для Ливии, Нигерии и ряда других участников организации, заведомо сильно расходились с их финансовыми планами и программами развития, давая этим государствам гораздо более веские основания для несогласия с некоторыми положениями проекта, хотя в целом принцип квотирования встречал с их стороны полную и безоговорочную поддержку. Самое же большее, на что была согласна Саудовская Аравия, это ни к че- [c.120]
Эта африканская страна из числа самых населенных освободившихся государств — экспортеров углеводородного сырья (второе по числу жителей среди членов ОПЕК) наиболее болезненно переносила последствия перепроизводства жидкого топлива в капиталистическом хозяйстве. Когда нефтедобыча в Нигерии к концу марта 1982 г. упала ниже 30 млн. т в годовом выражении по сравнению с обычным для последних лет уровнем около 100 млн. т, что вызвало резкое сокращение валютных резервов и необходимость экстренных мер финансовой экономии, Саудовская Аравия предложила ей помощь на довольно крупную сумму (чуть позже с привлечением средств других аравийских монархий общий объем был определен в 1 млрд. долл.), а также обещала оказать влияние на западные корпорации с целью предотвратить назревавший разрыв контрактов и стимулировать закупки ими нигерийской нефти. На практике последняя мера, о которой вначале было громко заявлено как об угрозе давления на нефтяные компании, почти целиком свелась к тому, что за счет Саудовской Аравии расширилось коммерческое кредитование покупателей этого сырья, т. е. фактически финансировались скрытые скидки с официальных продажных цен жидкого топлива, вывозимого из Нигерии. [c.123]
Отмеченные колебания достаточно наглядно прослеживаются и на более общем уровне, например, если сопоставить средние цены нефтяного экспорта Саудовской Аравии с аналогичными сводными данными об участниках ОПЕК в целом. Так, если в середине 70-х годов эти показатели сближались почти до полного совпадения (в 1975 г. саудовская нефть была лишь на 1,6% дешевле жидкого топлива участников организации в среднем), то к концу десятилетия— в 1979 г.— сырье аравийского королевства стоило на [c.129]
Пример Саудовской Аравии показывает, что при повышающейся конъюнктуре длительное отклонение национальных котировок вниз от среднего уровня на достаточно большую величину в конце концов неизбежно превращало ее экспортную продукцию в объект все более активных спекуляций, игры на повышение . Даже западные специалисты зачастую бывают вынуждены признать, что результаты множественности цен на мировом капиталистическом рынке жидкого топлива либо оборачиваются дополнительными сверхприбылями для частного нефтяного бизнеса, либо какая-то доля разности в рыночной стоимости углеводородного сырья, полученного от различных поставщиков, улавливается бюджетами государств развитого капитализма — импортеров, если последним удается наладить прямые торговые контакты с экспортерами относительно дешевых энергоносителей. Однако независимо от этого цены готовой продукции для массового конечного потребителя, как правило, выравниваются приблизительно по высшей границе, возможной при данной конъюнктуре, не оставляя ему сколько-нибудь ощутимых выгод. [c.131]
Более низкие цены, чем те, которые обусловлены состоянием платежеспособного спроса в конкретный период, могут быть лишь результатом целенаправленной торговой политики продавцов. К самым распространенным мотивам подобной политики относится расширение объема продаж и таким путем — суммарной выручки, разумеется, если физический рост реализованной товарной массы превзойдет динамику ее удешевления. Однако она может иметь и менее типичную мотивировку. Например, как признают многие исследователи и как здесь ранее пытался показать автор, политические интересы оказывают гораздо более сильное влияние на сырьевую стратегию Саудовской Аравии в отличие от большинства других развивающихся стран-нефтеэкспортеров. Заметно также и воздействие экономических интересов, которые выходят за пределы собственно нефтегазовой промышленности и связаны в первую очередь с проблемами сохранности и самовозрастания саудовских инвестиций за рубежом, сконцентрированных по преимуществу на Западе, крупнейших из авуаров государств — членов ОПЕК. [c.132]
Во-первых, само существование системы и максимального предела, о которых здесь сказано, практически не подтверждается для всего предшествующего периода — второй половины 70-х годов. Подобная система существовала лишь на раннем этапе, когда она объединяла не контрактные, а расчетные справочные цены. Во-вторых, на протяжении самого длительного периода, с середины 1979 г. до ноября 1981 г., когда официально существовали двойные котировки эталонной нефти ОПЕК—более низкие устанавливались Саудовской Аравией, к которой обычно присоединялись ОАЭ, более высокие — другими членами организации. Тогда же почти постоянно, кроме первой половины 1980 г., фиксировался и общий потолок цен, т. е. максимальная величина для суммы премий за качество и выгодное географическое положение источников жидкого топлива. [c.135]
Состав группы радикалов в рамках ОПЕК подвержен изменениям. Наиболее постоянными ее участниками на протяжении 70-х и начала 80-х годов были Алжир и Ливия, а также Ирак и, с учетом ряда оговорок, Иран. В последнем случае необходимо отметить в значительной мере случайный и ограниченный характер нефтяного радикализма шахского режима, который сводился почти исключительно к ценовой политике, но даже и в этой узкой области к концу 70-х годов сменился реакционным проим-периалистическим курсом, гораздо более естественным для социально-классовой природы свергнутой персидской монархии. Непосредственно после исламской революции республиканский Иран вновь активно включился в радикальную группу нефтеэкспорте-ров. Однако в условиях военного конфликта с Ираком новый радикализм, вернее экстремизм, иранской нефтяной политики был доведен до своей противоположности, до такого противодействия умеренному курсу Саудовской Аравии, которое фактически угрожало организационной целостности ОПЕК. Тот же вооруженный конфликт оказал влияние, по преимуществу обратное, на [c.7]
В условиях оживления роста промышленного производства в 1969—1970 гг. после некоторого его застоя в 1967—1968 гг. и быстро расширявшегося потребления, а соответственно импорта жидкого топлива, зависимость Западной Европы от поставок ливийского сырья особенно усилилась после временных закрытий Трансаравийского нефтепровода Тэплайн в 1969—1970 гг., вследствие чего потребители данного региона лишались поставок из Саудовской Аравии на уровне 25 млн. т нефти в год, отгружаемой через средиземноморские порты. До начала 70-х годов гражданская война в Нигерии, вызванная сепаратистским движением в Биафре — основной нефтедобывающей провинции страны, также существенно осложняла снабжение западноевропейского нефтяного рынка прежде всего наиболее высококачественными видами этого сырья. Вследствие военных действий вывоз жидкого топлива этим государством, занимавшим в Африке в 1966 г. по его экспорту третье место после Ливии и Алжира, в дальнейшем резко сократился и возобновил свой рост лишь к концу десятилетия [c.71]
Сопоставляя данные о компенсации, надо учесть, что удельные инвестиции в создание единичной нефтедобывающей мощности вместе с расходами на разведку превышали в Ливии в 2,2 раза и в Алжире в 3,4 раза аналогичные показатели для Саудовской Аравии и Кувейта в первой половине 60-х годов3. Это в особенности подчеркивает выгоды приобретения доли участия Алжиром и Ливией. [c.82]
Объяснение этому заключено в природно-географических, технике- и социально-экономических факторах. Саудовская Аравия лидирует среди несониалистических стран по размерам доказанных запасов этого сырья, выделяется чрезвычайно низкой ценой его производства. Появление избыточного танкерного тоннажа, особенно новых супертанкеров, сняло проблему транспортировки из портов Персидского залива, возникшую в начале 70-х годов, а затем значительное снижение фрахтовых ставок уменьшило преимущества вывоза алжирской, ливийской и части иракской нефти, отгружаемой через средиземноморские порты. Однако пер-востеленное значение имела самая либеральная в рамках ОПЕК нефтяная и инвестиционная политика саудовской монархии, которая в наименьшей степени по сравнению с курсами других членов этой организации противоречила интересам иностранных монополий, гарантируя последние от серьезных потрясений. [c.92]
Так, к середине 1982 г. истекло уже почти восемь лет с того времени, как было заключено в ноябре 1974 г. соглашение о передаче Саудовской Аравии 60% активов Арамко — крупнейшей на Ближнем Востоке и, вероятно, во всех развивающихся странах [c.103]
Несмотря на солидарность с ливийской стороной, выраженную восемью участниками ОПЕК и включающую практические предложения АНДР, Ирана, Кувейта и ОАЭ оказать ей немедленную помощь командированием кадров нефтяников, Саудовская Аравия наложила вето на проект соответствующей резолюции, заявив, что по своему политическому характеру данный вопрос не входит в компетенцию Организации стран — экспортеров нефти. Однако наиболее важное реальное значение, на наш взгляд, имеют все же не саудовские демарши подобного рода, а сохранение за акционерами Арамко тех преимуществ, которыми пользуются привилегированные контрагенты этой аравийской монархии. Думается, что доступ фирм-аутсайдеров в той или иной форме к разработке ее нефтяных ресурсов, крупнейших в капиталистическом мире, не облегчен сколько-нибудь существенно в результате национализации основной концессии. Имея здесь прочные тылы и будучи в значительной степени огражденными от конкуренции ведущие американские энергетические концерны могут позволить себе более жесткую сырьевую политику по отношению к другим освободившимся государствам, чем основная масса независимых компаний. [c.105]
Таким образом, в рамках ОПЕК как единого целого за период после первого обострения энергетического кризиса и до настоящего времени не наблюдается тесной координации при выработке ее участниками основ взаимоотношений с нефтяными ТНК. Нет даже достаточно широкого и полного обмена информацией на общеорганизационном уровне по всему спектру этой проблематики. Например, переговоры Саудовской Аравии с акционерами Арамко неизменно окружены обстановкой строжай-щей секретности. Правда, это не исключает взаимодействия в данной области нефтеэкспортирующих государств, которые придерживаются аналогичной экономической и социально-политической ориентации, что во многом сближает также и их энергосырьевую стратегию. Примером такого взаимодействия было и остается сотрудничество Алжира и Ливии, которое носит практически постоянный характер с начала 70-х годов. [c.105]
Изучаемые страны к концу прошлого десятилетия экспортировали от 90% (Алжир) до 96% (Ливия) общего физического объема производства этой продукции. В тот же интервал вписывались параметры еще двух африканских нефтеэкспортеров — Нигерии и Габона, а также одного ближневосточного государства — Ирака. Более высокая (свыше 97—98%) экспортная квота наблюдалась лишь у четырех аравийских нефтяных монархий (Саудовской Аравии, Кувейта, ОАЭ и Катара). Показатели четырех остальных участников ОПЕК были заметно ниже. Средневзвешенный уровень для всех членов организации, вместе взятых, определялся в 93%. К началу 90-х годов большинство специалистов предсказывают существенное его снижение. Например, согласно прогнозам американского исследователя Ф. Фешараки, последнее могло бы достигнуть порядка 20%. [c.107]
Только к 1978 г. стала отмечаться более благоприятная для АНДР тенденция в алжиро-французских экономических отношениях под воздействием следующих событий. Обеспокоенный крупным дефицитом в торговле с Францией (более 1 млрд. долл. в 1975 г. и 766 млн. в 1976 г.), Алжир принял ответные радикальные меры для сокращения импорта из этой страны. Сумма предоставленных французским фирмам новых контрактов на сооружение промышленных объектов была уменьшена с 1425 млн. долл. в 1975 г. до 306 млн. в 1976 г., а позже принято решение полностью приостановить их выдачу. Вследствие этого французский концерн Мишлен , например, лишился крупного заказа на строительство в Алжире шинного комбината мощностью 4 млн. автопокрышек в год, предоставленного двум его соперникам итальянскому Пирелли и западногерманскому Крупп . Реальная опасность утраты очень емкого алжирского рынка товаров и услуг производственного назначения в пользу американских, западногерманских и итальянских конкурентов побудила правящие круги Франции частично пересмотреть политику в отношении импорта нефти из АНДР. Другим стимулом послужило то, что надежды на значительное расширение французского экспорта в Саудовскую Аравию не оправдались. Одним из конкретных результатов этих перемен явился долгосрочный контракт, заключенный между Сонатрак и КФП, на импорт во Францию конденсата в течение 10 лет, начиная с 1 млн. т в 1978 г. [370, 1977, т. 33, № 1658 372, 1978, т. 22, № 16, с. 23 378, 1977, т. 1, № 21, с. 2—3 № 28, с. 3]. [c.112]
Предметом дискуссии, следовательно, может служить только оценка предшествующих событий. В них саудовская монархия сыграла иную роль, чем отведенная этому государству в монографии Ценообразование на мировом капиталистическом рынке . Как достаточно откровенно, хотя и не без некоторого рекламного преувеличения, заявил в интервью американской телекомпании Эн-би-си 19 апреля 1981 г. А. 3. Ямани, существующий избыток на международном нефтяном рынке создан Саудовской Аравией (цит. по [271, с. 45]). Действительно, ее уровни нефтедобычи и экспорта жидкого топлива соответствовали или поддерживались весьма близко к техническому максимуму на протяжении более чем двухлетнего периода, со второй половины 1979 г. до ноября 1981 г., когда также почти одновременно бывало приостановлено действие ограничений на вывоз наиболее высококачественной аравийской легкой и сверхлегкой нефти6. [c.117]
Таким образом, саудовская энергосырьевая политика на рубеже и в начале нынешнего десятилетия была направлена не на предотвращение, а на провоцирование перепроизводства в нефтегазовой промышленности капиталистических и развивающихся стран, причем под сильным влиянием американской администрации. Важно отметить, что в 1979—1981 гг. добыча и экспорт поддерживались Саудовской Аравией на максимальном уровне не только в условиях дефицита на мировом рынке жидкого топлива, связанного с революцией в Иране и затем с ирано-иракским вооруженным конфликтом, но и на протяжении достаточно длительных периодов (с точки зрения их воздействия на рыночную конъюнктуру) уже после того, как этот дефицит сменялся явным затовариванием. Так, в 1981 г. подобная тактика все еще сохранялась, даже по формальным признакам, в течение, более полугода— с марта —апреля (тогда начала снижаться среднемировая цена нефти) по октябрь включительно, — в то время как на нефтяном рынке не только обозначилась смена тенденций, но и весьма прочно утвердилась депрессивная ситуация. [c.117]
Для данного исследования важно выделить среди главных объектов, а затем и жертв саудовской экспансии на рынке жидкого топлива в начале 80-х годов африканские государства, которые отличались от аравийского королевства последовательно антиимпериалистическим курсом (в особенности Ливия и Алжир) и наиболее радикальной линией по вопросу ценообразования на нефть. Перерыв в ограничениях на экспорт аравийской легкой нефти имел самой вероятной целью нанести экономический и политический ущерб Ливии, Алжиру и Нигерии посредством усиленной конкуренции с высококачественным сырьем этих трех экспортеров. Наряду с ростом добычи аналогичных сортов в районе Северного моря он в конце концов действительно создал трудности сбыта. Данный аспект нашел отражение и в работах западных специалистов. Например, редактор международного раздела американского еженедельника Ойл энд Гэс Джорнел Р. Вильвой подчеркивал в июле 1981 г., что за проблемами, с которыми сталкиваются африканские участники ОПЕК, стоит Саудовская. Аравия [339, с. 17]. Позже, по мере переполнения капиталистического нефтяного рынка, усугубились трудности реализации, характерные в такой обстановке для наиболее дорогих, лучших разновидностей нефти. [c.118]
Уровень нефтедобычи в королевстве подвергался на относительно короткие периоды сокращениям, притом весьма значительным, если за точку отсчета принять длительно поддерживавшийся его максимум — свыше 525 млн. т в год. В феврале 1983 г. он опускался до 200 млн. т в годовом исчислении, т. е. почти на 62% (рассчитано по [55 231, с. 25]). Однако в связи с этим важно подчеркнуть три момента. Во-первых, не только кратковременные, но даже гораздо более длительные периоды консервации 50—60% саудовских нефтедобывающих мощностей не создают никакой реальной угрозы для финансовой стабильности этого государства, сохраняя достаточным валютное покрытие как его весьма высоких текущих и капитальных ассигнований, так и львиной доли непомерно раздутых военных расходов. Правда, существуют различные количественные оценки соотношения между собственными инвалютными потребностями Саудовской Аравии и достаточным для их удовлетворения уровнем производства жидкого топлива. Но большинство экспертов оценивают последний ниже 250 млн. т в год, по состоянию на начало 80-х годов [230, с. 44 298, с. 142—143 371, 1981, № 80, с. 60]. Следовательно, анализ сырьевой политики королевства не дает повода говорить всерьез о каких-либо жертвах, принесенных им на алтарь солидарности нефтеэкспортирующих государств. [c.121]
Во-вторых, к настоящему времени у Саудовской Аравии сложилось самое значительное среди всех экспортеров жидкого топлива абсолютное превышение (или, точнее, избыток) предельной производительностью установленных нефтедобывающих мощностей уровня добычи черного золота , достаточного для нормального функционирования национальной экономики. В периоды высокой конъюнктуры на мировом капиталистическом рынке углеводородного сырья, как особенно наглядно продемонстрировали события 1979—1980 гг., ни этот крупнейший экспортный потенциал в целом, ни избыточные мощности не позволили саудовскому королевству контролировать рыночную ситуацию, выступать единоличным ценовым лидером. Несмотря на полную загрузку его наличных мощностей, совокупный спрос не был до конца уравновешен предложением, что сделало невозможным предотвращение существенного роста цен. Последние ориентировались тогда в гораздо большей степени на высшие котировки, в основном африканских нефтеэкспортирующих государств, чем на намеренно заниженные саудовские котировки. [c.121]
Даже до развертывания широкомасштабных военных операций на ирано-иракском фронте возможности маневрирования в экспортной сырьевой политике четырех государств были значительно ограничены (почти вдвое) по сравнению с Саудовской Аравией. После резкого ухудшения финансово-экономических позиций Ирана прежде всего под бременем затянувшегося вооруженного конфликта разрыв расширился до четырех-, пятикратного размера (рассчитано по [298, с. 142—143, 145, 147—148]). Данные обстоятельства не замедлили сказаться при первых признаках спада конъюнктуры на мировом капиталистическом рынке жидкого топлива. Средства воздействия на рыночную ситуацию, в первую очередь на цены, начали переходить под контроль саудовской монархии. Если же сюда приплюсовать весьма существенные (хотя и уступающие саудовским) возможности других нефтяных монархий Аравийского полуострова, чья энергосырьевая политика за последние годы явно сблизилась с курсом Эр-Рияда, то их объединенный контроль над условиями реализации жидкого топлива, экспортируемого из развивающихся стран, без особого преувеличения можно было бы рассматривать как определяющий. Рост влияния аравийских монархий среди государств— поставщиков углеводородного сырья, как правило, является прямым следствием трудностей этих стран. При неблагоприятной конъюнктуре консервативные силы внутри ОПЕК не только получают возможности спекулировать на трудностях, переживаемых большинством партнеров по ОПЕК, но и активно стремятся реализовать эти возможности для давления на них. Поэтому саудовские угрозы затопить мировой капиталистический рынок дешевой аравийской нефтью, которые участились в начале 1983г., с точки зрения советского специалиста А. М. Васильева, разделяемой автором, отнюдь не следует принимать за чистую риторику [55]. [c.122]
Кроме того, уже вскоре отчетливо проявились связанный характер саудовского содействия , его жесткая политическая обусловленность. Внимание комментаторов привлекла определенно не случайная последовательность событий. Буквально через несколько дней после того, как советник президента Нигерии по нефтяным проблемам нанес визит в Саудовскую Аравию, в ходе которого согласовывались условия срочной финансовой поддержки африканского государства странами Персидского залива, 6 мая 1982 г. в замбийской столице Лусаке состоялась 18-я ежегодная сессия совета Африканского банка развития (АфБР). [c.123]
И вот на 18-й сессии совета банка ввиду кардинальной перемены Нигерией своей позиции (она тогда впервые выступила за включение в число акционеров этого кредитно-финансового института представителей частного и государственного капитала из-за пределов континента) баланс сил резко изменился в пользу сторонников расширения членства за счет приема неафриканских участников. Внесенные в устав АфБР поправки открыли доступ туда 24 государствам, в числе которых США, Япония, страны Западной Европы и арабские нефтяные монархии. Это решение сессии связывают с давлением Саудовской Аравии на Нигерию — одного из основных акционеров (13% капитала до 1982 г.) и наиболее влиятельных участников банка. Несколько других его чле- [c.124]
Тот факт, что в поддержке отдельных участников ОПЕК саудовская правящая верхушка руководствовалась своими корыстными политическими интересами, а отнюдь не идеями солидарности-членов организации или арабских нефтеэкспортеров, свидетельствует о строго избирательном подходе к различным странам и к выдвигаемым ими инициативам. Например, довольно глубоко укоренилось недружественное, а временами и враждебное, отношение-к Ливии. На второй арабской конференции по энергетике, состоявшейся 6—11 марта 1982 г. в столице Катара г. Доха, почти в точности повторилась ситуация, которая имела место на конференции ОПЕК в декабре 1981 г. Так же как ранее Саудовская-Аравия довольно откровенно отказалась осудить решение СЩА об отзыве из Ливии американских специалистов, так и на сей раз королевство выступило против каких бы то ни было практических мер, которые предполагалось противопоставить объявленному рейгановской администрацией экономическому бойкоту СНЛАД. [c.125]
Наконец, следует отметить особенно характерный для последнего времени двойной стандарт , широко применяемый монархиями Аравии для сопоставления собственной и чужой нефтяной политики. Так, на заседании Совета сотрудничества государств Арабского (Персидского) залива7 14 октября 1982 г. была принята декларация, выражающая, в частности, крайнее неудовлетворение действиями отдельных стран — участниц ОПЕК и других нефтеэкспортеров , которые превысили установленные для них пределы добычи этого сырья и сбывали его по ценам ниже тех, которых они обязались придерживаться (цит. по [227, с. 43]). Следовательно, и Саудовская Аравия, не признавшая обязательности принципа квотирования, требовала от других неукоснительного его соблюдения. Однако даже те из арабских нефтяных монархий, чья оппозиция этому принципу не была столь явной, не считали связанной им собственную практическую деятельность. Например, вскоре после мартовской (1982 г.) конференции ОПЕК, на которой была предпринята первая попытка организовать регулирование добычи нефти, данные о ее производстве в ОАЭ отнюдь не случайно были засекречены прекратилась их официальная публикация и действующим в эмиратах иностранным компаниям было запрещено разглашать эти сведения. В то же время, по оценке западных специалистов, в октябре 1982 г., т. е. как раз к моменту принятия Советом сотрудничества декларации, ОАЭ производили на 17% больше жидкого топлива (58,5 млн. вместо 50 млн. т в пересчете на год), чем устанавливала для них разработанная в марте система квот (рассчитано по [243, с. V]). [c.126]
Можно привести аналогичные факты и из другой области — ценообразования. Резкие выпады нефтеэкспортирующих государств Аравии в адрес партнеров по ОПЕК против сбивания цен также не подкреплялись безукоризненной принципиальностью первых. Как только на рубеже 1982—1983 гг. Иран начал предоставлять покупателям его сырья крупные скидки с официальных контрактных цен, Кувейт и ОАЭ вступили в ценовую конкуренцию с ним и с другими нефтеэкспортерами, не дожидаясь решения этой организации о пересмотре котировок, на котором они настаивали. [c.126]