Новой исторической школе принадлежит большая заслуга в разработке социальных аспектов финансовой науки. Ее основная идея состояла в том, чтобы с помощью налогов осуществлять перераспределение национального дохода в пользу неимущих классов. Последний из представителей новой исторической школы профессор Берлинского университета А. Вагнер (1835-1917) заслуживает особого внимания, так как его взгляды получили широкое распространение в финансовой литературе последней четверти XIX - начала XX в. [c.17]
Таков будет наш подход к изучению поставленной нами проблемы. Он отнюдь не грешит тем великолепным презрением ко всякой абстрактной теории, каким себя зарекомендовала в своб время так называемая историческая школа политической экономии. Совеем, напротив, мы думаем, что лишь при светоче теории можно успешно справиться с тем хаосом фактов, который должен послужить материалом нашего исследования, и уложить его в достаточно убедительную ж обозримую систему аргументов, эмпирических коэффициентов и практических выводов. На обогащение таким путем экономической теории мы не претендуем, ибо та всеобъемлющая теоретическая схема, которую в свое время построил К. Маркс, нас вполне удовлетворяет. Но нам кажется, что все прикладное значение этой гениальной абстрактной схемы для социалистического строительства откроется нам лишь тогда, когда мы перестанем ее лишь более или менее бесплодно повторять своими словами в разных комбинациях, а постараемся каждый в своей области влить в нее столько коп- [c.373]
Соответственно, в рамках исторической школы и институционализма [c.22]
Исследования, проведенные в рамках исторической школы и институ- [c.24]
Однако всеобъемлющая теория хозяйства не может исходить только из узко понятого собственного интереса человека. Уже представители немецкой исторической школы, критикуя позицию представителей классического направления в вопросе снятия ограничений на свободу экономической деятельности, справедливо отмечали, что не существует чисто экономических процессов, поскольку они всегда регулируются обычаями или правом, которые являются выражением нравственных представлений о должном. И если принять данную позицию, которая, по мнению автора, является обоснованной, то мы будем вынуждены признать, что порядок хозяйства и общества основаны как на своекорыстном интересе, который считается самым сильным побуждением человека, так и на нравственных мотивах, на том, что мы называем лучшими побуждениями человека. Среди них далеко не последнее место занимает стремление к добру, истине, справедливости. И отнюдь не случайно в лозунгах, провозглашенных многими революциями, мы видим желание согласовать формы хозяйства с этическими представлениями о справедливости. [c.8]
Несомненно, важен и анализ соотношения экономических и этических правил в координационной деятельности. В частности, представляет интерес вопрос возможна ли общественная координация без этики или необходимо привнесение некоего обязательного этического кодекса для того, чтобы экономика могла полностью реализовать весь свой потенциал Вряд ли вызовет возражение утверждение, что любому обществу, чтобы нормально функционировать, требуется не только соответствующая система стимулов, но и обязательное для всех соблюдение определенных принципов. Ведь действие корыстного интереса благотворно не потому, что корыстный интерес каждого и благо для всех некоторым естественным образом совпадают, как считали представители классической политической экономии, а потому, что устройство общественных институтов позволяет координировать действие корыстных интересов в таких направлениях, в каких они не могут не действовать благотворно. На это обратили внимание представители исторической школы , указав, что даже свободное предпринимательство, как оно рассматривается представителями классической политической экономии, всегда ограничивается нравственными рамками. [c.11]
Человек в рамках воззрений немецкой исторической школы представляет собой существо, подверженное внешним влияниям и движимое одновременно и эгоистическими, и альтруистическими мотивами. На его поведение оказывают несомненное воздействие культурные ценности, и под их влиянием в области хозяйственной деятельности к собственному интересу добавляются еще два, гораздо более благородных мотива хозяйственного поведения чувство общности и чувство справедливости. Существенной характеристикой социологического человека является иррациональность поведения. Наверно, следует согласиться, что человек часто действует иррационально под влиянием страха, плохо осознанных устремлений и давления со стороны общества. [c.146]
Можно сказать, что в рамках представлений немецкой исторической школы экономика подчинена этике, а не нейтральна по отношению к ней, как полагали представители классической школы. А реализацией этических ценностей занимается такой институт, как государство. Но здесь возникает вопрос, почему идеология государст- [c.148]
В рамках представлений немецкой исторической школы государство является важнейшим моральным институтом воспитания человека. И потому во имя нравственного совершенствования государство простирает свою руку на все. [c.159]
Консерватор исходит из признания национального характера экономики, специфики национальных условий и приоритета национального интереса. Эти идеи и были выражены представителями немецкой исторической школы. Ее идеолог Ф. Лист (1789—1846) утверждал, что экономика отдельных стран развивается по собственным законам, и поэтому для каждой страны характерна своя национальная политическая экономия , задача которой заключается в определении наиболее благоприятных условий для развития производительных сил нации. И, что любопытно отметить, именно у Листа нация, объединяющая всех своих членов патриотической связью, выступает в качестве самостоятельного экономического субъекта. [c.166]
Как отмечалось, в области непосредственно экономической науки выразителем ценностей либерализма выступала классическая политическая экономия, выразителем ценностей консерватизма — немецкая историческая школа. Именно они обосновали соответствующие хозяйственные идеологии. В классической школе целью экономического развития выступает богатство нации, и потому они приветствуют политику, в наибольшей степени способствующую решению этой задачи, а именно политику экономического либерализма, или экономической свободы. [c.167]
В немецкой же исторической школе целью экономического развития являлось достижение национальных интересов, иными словами, решение приоритетных политических задач. В качестве таких политических задач мог выступать и реальный экономический рост, и обеспечение государственной или национальной безопасности, имперские или националистические притязания, и равенство (возможно, в соединении с четко выраженной статусной иерархией), и сохранение других традиционных ценностей и структур и т.д. [c.167]
В период с конца XIX — начала XX столетия одновременно с неоклассическим направлением, которое являлось доминирующим, возник институциональный подход. Это течение, близкое по своей идеологии к исторической школе (эклектизм экономической теории и истории), оказалось как бы связующим звеном между экономической наукой и политологией. Основные черты, например, американского институционализма заключаются, во-первых, в его неудовлетворенности неоклассической экономикой, поскольку последняя является абстрактной, статичной и основана на концепции рациональности человеческой натуры, во-вторых, в требовании интеграции экономической науки с другими общественными науками, такими, как социология, психология, антропология и правоведение, в-третьих, в признании целесообразности большего общественного контроля над бизнесом или, иначе, благоприятного отношения к экономическому регулированию. [c.37]
Немецкая историческая школа [c.108]
Маршалл попытался объединить в своей работе подходы маржинализма, классической политической экономии и исторической школы. Некоторые главы Принципов... явно написаны с позиций исторической школы. Подобно классикам , он ставил на передний план проблемы экономического роста и распределения. В свою теорию ценности он включил анализ издержек производства, что также было близко учению классиков. Не случайно именно к Маршаллу и его последователям впоследствии стали применять термин неоклассики , подчёркивая, что их идеи в определённом смысле продолжают идеи классической школы. Однако на самом деле главное содержание книги и основные достижения Маршалла связаны с развитием маржиналистской микроэкономики. Поэтому термином неоклассическая теория со временем (с 1950—60-х гг.) стали называть маржинализм. [c.114]
Структура экономического знания в аспекте его содержания определяется дифференциацией научных парадигм (научно-исследовательских программ) и сложившихся на их основе научных направлений, школ и традиций. Экономическая парадигма — это прежде всего общий взгляд на экономическую реальность, или онтология (картина экономической реальности). Её конкретным выражением служат научная терминология, тематика исследований, а также идеалы и нормы научной работы в данной области. Одно из главных направлений развития экономической мысли — расширение спектра научных парадигм. Так, классическая политическая экономия и марксистская политическая экономия воспринимали экономику прежде всего как процесс создания и распределения общественного продукта. Австрийская школа выработала взгляд на экономику с позиции предпринимателя, принимающего хозяйственные решения. Историческая школа и институционализм переосмыслили экономику как мир экономических институтов, вплетённых в общую культурную ткань общества. В современных теориях неоклассического направления экономика предстаёт сферой взаимодействия особых экономических субъектов — своего рода рациональных игроков, просчитывающих далеко вперёд варианты развития событий и принимающих оптимальные решения (см. ст. Экономический человек . [c.163]
Концепции новой исторической школы. В 1870-х гг. возникла новая историческая школа, начало которой положили немецкие ученые (Г. Шмомвр, М. Вебер, А. Вагнер и др.). Исследованиями государственных финансов в наибольшей мере занимался А. Вагнер, предложивший свое решение накопления капитала с помощью государства. Выступая с позиций расширения объема государственной деятельности (административной, социально-культурной и инвестиционной), он разработал девять принципов налогообложения, сгруппировав их в четыре раздела [c.471]
Важную роль в формировании российской экономической мысли играли представители исторической школы, в том числе авторы исследований и работ по истории экономических учений — Владимир Владимирович Святловский (1869—1927), А.И. Чупров. - [c.151]
Второе направление присуще кейнсианской школе, инсти-туционализму, исторической школе. Модели человека, выработанные в рамках этого направлении, представляются более сложными. В частности, мотивационные стимулы включают в себя не только стремление к материальным, денежным благам, но и определенные элементы психологического характера — милосердие, цели, связанные с традициями, с использованием свободного времени и др. Существенно затруднено в этой модели и достижение поставленных целей вследствие недостаточной информированности хозяйствующих субъектов, несовершенства их интеллекта, эмоциональности, стереотипности поведения в зависимости от привычек, религиозных установок и т.п. [c.10]
Согласно же идеям представителей исторической школы, которые практически по всем вопросам выступали критиками классической политической экономии, в частности немецкого экономиста Г. Шмоллера (1838—1917), справедливо, если общество отмеряет индивидам материальные блага или почет пропорционально их вкладу в достижение общих целей. Иными словами, они рассматривали справедливость с позиции достижения конечных состояний, В более общем случае это представляет собой идеологию традиционных обществ. [c.110]
Отрицательные последствия феномена денежной культуры исследовались представителями исторической школы. В частности, Г. Зиммель (1858—1918) отмечает, что [c.138]
Взгляд на государство как институт, обеспечивающий реализацию справедливости в общественных отношениях, особенно характерен для представителей немецкой исторической школы, которая выступала критиком классической политической экономии с ее принципами индивидуализма, универсализма и либерализма2. Немецкая историческая школа считала, что именно в праве и нравах осуществляется высшее суждение о справедливости. И государство как раз и существует для того, чтобы согласовать формы хозяйства с этическими представлениями о справедливости, т.е. осуществлять ту задачу, которая раньше решалась церковью3. Для представителей исторической школы характерен взгляд на государство не только как на гаранта поддержания порядка, но и как на инструмент достижения тех целей, которые не могут быть достигнуты усилиями отдельных личностей. В числе функций государства они называли заботу об умственном и [c.143]
Как уже упоминалось, совершенно иное представление о роли государства у представителей исторической школы. Интересно отметить, что в 1872 г. в Германии правительством был инициирован конгресс, собравший экономистов, юристов и служащих государственного аппарата. Его участники приняли манифест, объявлявший идейную войну манчестерской школе 1. Манифест объявлял государство важнейшим моральным институтом воспитания человека . Кроме того, что особенно любопытно, на конгрессе был учрежден Союз социальной политики , задачей которого стала пропаганда идей государственного социализма. Содержание этих идей на немецкой почве было выражено в экономической политике канцлера О. Бисмарка (1815-1898). Начиная с 1881 г. Бисмарк проводит законы о страховании рабочих от несчастных случаев, о выдаче им пособий по болезни, о выплате пенсий при наступлении старости или неспособности к работе. Он выражает убеждение, что в неимущих классах, наиболее многочисленных и наименее образованных, надо поддерживать ту мысль, что государство не только необходимое, но и благодетельное учреждение. И потому правительство должно играть главную роль в борьбе с бедностью2. [c.145]
Поэтому совсем не случайно, критикуя позицию представителей классической школы, за основу своих рассуждений представители исторической школы берут другую модель человека, получившую в дальнейшем название социологического человека 2. Социологический человек ориентируется на господствующие ценности и нормы, ведет себя в соответствии с теми ролевыми ожиданиями, которые на него возлагает общество, зная, что за выполнение своих ролей он будет награжден, а за невыполнение наказан. Способы, которыми социологический человек добивается своих целей, продиктованы не только и не столько разумом, сколько эмоциями, ценностями и традициями. Другими словами, роли и нормы, принятые в коллективе и обществе, управляют поведением социологического человека . Характерно высказывание видного представителя молодой историчес- [c.146]
В принципе можно предположить, что поведение социологического человека также описывается максимизацией целевой функции. Так, в краткосрочном плане он занимается минимизацией санкций Со стороны общества, а в долгосрочном — максимизацией своего социального статуса. Не случайно уже упоминавшийся представитель немецкой исторической школы Г. Шмоллер основывает справедливость на принципе, согласно которому мера справедливого в отношении равенства и неравенства должна определяться тем, в какой степени люди или институты служат целям человеческого сообщества. Справедливо, по Шмоллеру, если общество отмеряет индивидам материальные блага или почет пропорционально их вкладу в достижение общих целей1. [c.147]
Представители исторической школы подчеркивали, что естественные законы чисто эгоистически организованной экономической жизни не в состоянии предохранить от величайших аномалий в распределении имущественных прав. Критики классической школы указывали, что благодетельное влияние свободной конкуренции может иметь место только там, где имеет место равенство исходных условий, т.е. когда в борьбе за существование участвуют только личные качества, а не имущественные блага2. И потому представители немецкой исторической школы утверждали, что реализовать идеалы справедливого общественного устройства может только государство, которое облечет в твердые правовые нормы те минимальные нравственные требования, которые игнорируются современным экономическим устройством. Среди прочего они требуют обеспечения мини- [c.147]
В основе теории Бьюкенена другой подход — чисто индивидуалистическая концепция коллективной организации. Коллективные действия в ней — это действия индивидов, решивших достичь некоторой цели в составе коллектива, а не индивидуально. И в этом случае государство рассматривается как простой набор приемов, машина, которая делает возможным осуществление таких действий. Здесь ставится под сомнение неявно присутствующий тезис, особенно характерный для немецкой исторической школы, что стремление к получению выгоды доминирует в экономической сфере, а в политической — люди не стремятся максимизировать свою полезность, а пытаются реализовать общественный интерес, или общее благо. [c.155]
Но передача все больших функций государству в глубине своей основана на убеждении (подвергшемся критике со стороны Бьюкенена), что государство может выступать и выступает важнейшим этическим регулятором экономики, на убеждении, что у него есть высшие интересы, благородные цели, среди которых важнейшая цель — обеспечение счастья народа и его благоденствия. Это идеология немецкой исторической школы, и именно данное представление о государстве, а не задача решения определенных социально-экономических проблем, явились главным аргументом в защиту вмешательства государства в экономическую жизнь2. [c.159]
В XIX в. оплотом идеологии консерватизма стала Германия. Именно представители немецкой исторической школы резко выступили против универсализма манчестерской школы , или классической политической экономии, выражавшей ценности либерализма и индивидуализма. Именно в их трудах мы нахбдим в наиболее полном виде характерные черты данной хозяйственной идеологии. Критикуя классическую политическую экономию, представитель немецкой исторической школы Г. Шмоллер отмечает, что индивид представляет собой совокупность целей, укорененных в надиндивидуальной совокупности целей культуры . Он считал, что классическая политическая экономия слишком большой акцент делает на материальных интересах. По его мнению, учение об эгоизме схватывает лишь поверхностный слой отношений. Другой представитель немецкой исторической школы, В. Рошер (1817—1894), также полагает, что в основе действий экономического субъекта лежит не только эгоизм, но и стремление к справедливости, ориентация на нравы и обычаи данного сообщества. В определенном смысле в этом вопросе с ними солидарен известный русский экономист М.И. Туган-Барановский (1865--1919). Он считает, что капитализм апеллирует к самым простым и грубым чувствам и влечениям человека. И подчеркивает, что хозяйственный интерес и эгоизм как мотивы деятельности могут быть заменены чувством солидарности с остальными людьми, развитым чувством долга и, что немаловажно, непосредственной привлекательностью труда2.. .. [c.165]
Важно отметить, что в основе рассуждений и ггредставителей немецкой исторической школы, и Туган Барановского лежит модель так называемого социологического человека . [c.165]
Как правило, в рамках данной идеологии наивысшей священной силой, объединяющей все другие корпорации, является государство. Консерватор ратует за сильную государственность во имя национальных интересов и предполагает государственное вмешательство в экономику в форме умеренного реформизма. У представителей немецкой исторической школы государство является важнейшим этическим институтом общества, и как уже отмечалось главная его задача состоит в том, чтобы согласовать формы хозяйства с этическими представлениями о справедливости2. [c.166]
В настоящее время прогресс перестает восприниматься как естественное следствие поступательного экономического развития, его неизбежность отрицается все чаще2. Все чаще на долю линейного прогресса оставляются зоны технических усовершенствований. Кстати, эту точку зрения разделяли представители немецкой исторической школы, которые выступали последовательными критиками классической политической экономии. Видный представитель исторической школы В. Зомбарт утверждал, что если бессмысленная идея прогресса и имеет какой-нибудь смысл, то, несомненно, только в области технического умения . В этом их поддерживали и представители русской науки. Так, русский философ И.О. Лосский писал, что прогресс или регресс есть свободно развивающаяся личная история каждого существа. Это значит, что прогресс или регресс не может быть передаваем от одной личности к другой механически или по наследству, он может быть результатом собственного опыта и собственных усилий каждой личности. Поэтому прогрессивное накопление возможно разве только в области передачи знаний от одного поколения к другому, Да и то лишь знаний низшего порядка, например, имеющих значение для техники, поскольку это связано с повседнев- [c.182]
Учение английской классической школы господствовало в экономической мысли до 70-х гг. 19 в. Однако не во всех странах ей удалось одержать победу. Самым заметным исключением стала Германия (состоявшая в то время из множества мелких самостоятельных государств). Понятно, что в Англии, которую за её развитую промышленность называли мастерской мира , было множество сторонников свободной торговли. Но в Германии, где промышленная революция началась гораздо позже, отечественная продукция (кроме сельскохозяйственной) не могла конкурировать ни на мировых, ни на внутренних рынках и нуждалась в протекционистских мерах (защите со стороны государства). Отсюда напрашивался вывод, что классическая политическая экономия хороша для Англии, но не подходит к немецким условиям. Немецкие экономисты Бруно Гильдебранд, Карл Книс, Густав Шмоллер и др., обобщая этот вывод, шли дальше и настаивали, что экономическая наука должна отражать особые, исторически сложившиеся условия каждой страны, моральные принципы, религиозные убеждения и национальный характер её жителей, существующие формы права и государственного управления. Но, чтобы учесть всё это, экономическая наука в принципе должна была включить в себя историю, юриспруденцию, социологию, этику и пр. На практике же учёные, которые придерживались этих взглядов, занялись изучением экономической истории разных стран, которое не сопровождалось развитием собственно экономической теории. Это направление, получившее название историческая школа , заняло лидирующие позиции в Германии и распространилось на другие страны, включая Англию и особенно Россию, где взгляды немецких экономистов были очень популярны в конце 19 начале 20 вв. [c.112]
В классической политической экономии ведущей методологической установкой был рационализм предполагалось, что экономика, как и мир в целом, устроена разумно, и задача науки — познать экономические законы, лежащие в основе этого мироустройства, проникнуть в истинную природу явлений. Хотя образцом подлинной науки для экономистов-классиков была физика И. Ньютона (Великобритания), их собственная научная практика неизбежно отличалась от этого образца. При изучении экономических процессов в масштабе целых стран основной метод физики — строгий лабораторный эксперимент — был недоступен. На первый план вышел логический метод, а важнейшим достижением классической школы [прежде всего, Ф. Кенэ (Франция), Р. Кантильона, А. Смита и, особенно, Д. Рикардо (Великобритания)] стало формирование системы базовых научных абстракций (категорий политической экономии), выражающих структуру и функции экономической системы. На основе этой системы категорий формировались законы политической экономии и гипотезы о перспективах общественного развития, осмысливались факты и тенденции хозяйственной жизни. Однако упор на логический метод отвлекал внимание от многих практических проблем, не получивших объяснения на базе принятых теоретических предпосылок. Это стимулировало появление сначала внутренней (Т. Мальтус, Р. Джонс — Великобритания), а затем, в середине 19 в., внешней (историческая школа) критики в адрес методологии Рикардо. [c.163]
Антитеоретическая направленность исторической школы противостояла общепринятым стандартам научности и делала её уязвимой в глазах широкой научной общественности. Попытка сочетания принципов историзма и научности была предпринята в рамках марксизма (2-я половина 19 в.). Согласившись с исторической школой в том, что экономические законы, как правило, не могут быть едиными для разных эпох, К. Маркс настаивал, что экономическая теория может и должна выявлять специфические экономические законы для отдельных, закономерно сменяющих одна другую стадий исторического процесса (общественно-экономических формаций). Классическая политическая экономия была переосмыслена как теория одной из таких формаций — политическая экономия капитализма, которая наряду с другими аналогичными теориями (напр., политической экономией феодализма) явилась составной частью политической экономии в широком смысле слова. [c.164]
Более радикальным ответом на методологический вызов исторической школы стала маржиналистская революция последней трети 19 в. Восстанавливая в правах приоритет рационализма и утверждая универсальность экономико-теоретического знания, первые теоретики маржинализма (К. Менгер — Австрия У. Джевонс — Великобритания) опирались на идею универсальности природы человека и, соответственно, принципов экономического действия. Эти принципы в силу их всеобщности и простоты (максимизация выгоды, минимизация издержек и т.п.) считались самоочевидными, не требующими иных эмпирических подтверждений, кроме собственного опыта каждого человека (принцип интраспекции, или самоанализа). Перед наукой ставилась задача логического выведения из этих принципов (постулатов) универсальных законов экономического поведения и взаимодействия. В результате экономическая наука стала перестраиваться в науку об экономическом поведении, а позже — в науку выбора оптимальных реше- [c.164]
Конец 19 в. был отмечен ожесточённым спором о методе, главными действующими лицами в котором выступили К. Менгер — глава австрийской школы, один из лидеров маржинализма, и Г. Шмоллер — лидер новой исторической школы. Менгер отстаивал приоритет логического, дедуктивного метода и позитивный (т. е. независимый от политических, этических и иных ценностных суждений) характер экономического знания. Шмоллер, напротив, выступал за главенство исторического, индуктивного метода и нормативный (т.е. оценивающий и предписывающий) характер экономической науки, неустранимость в ней этической составляющей. [c.164]